Танцующая на лепестках лотоса. Джон Шорс
приказал мне перебраться на новое место.
– Вот как?
– Его люди… не смогли найти Тиду. Поэтому он переводит нас обеих, а также кое-кого из других женщин в отдельный дом у храмового рва. У нас будет там своя стража, и мы не сможем никуда отлучаться, только чтобы искупаться или если кого-то из нас вызовут. Мы теперь пленницы.
– Мне жаль.
– Почему вы пришли сюда? Почему вы напали на нас?
Асал и сам задавался этим вопросом.
– В природе мужчин вести войны, – ответил он и предложил ей бутыль с вином и бамбуковую трубочку, которые она взяла. – Чамы. Кхмеры. Сиамцы. Мы все воюем.
– Возможно, будь вы женщинами, которые создают новую жизнь, вы бы не торопились отбирать ее у кого-либо другого.
– Это все…
– Сколько человек ты убил? Сколько кхмеров?
Он отвел глаза: ее красота больше не зачаровывала его.
– Если бы я не убивал, я был бы жалким нищим. И у моих неродившихся еще детей не было бы будущего.
– Почему?
– Потому что сражаться – это все, что я когда-либо умел делать. Это самый надежный путь к лучшей жизни для моей семьи, которая у меня может быть.
– Ты способен на большее. Твой ум столь же могучий, как и твое тело.
– Индраварман бы… – Асал запнулся и с такой силой сжал челюсти, что на скулах заиграли желваки. – Мое положение определено, – наконец закончил он.
– Мое положение тоже было определено – пока не пришли вы. Точно так же, как положение моего отца, моей матери, моего возлюбленного. – Она глотнула вина. – Но вы, чамы, вы изменили все. Вы подкрались к нам, как свора трусов, и изменили всю нашу жизнь.
– Мы воюем с вами очень давно. Кхмеры нападали на чамов, а мы напали на вас. Вы сжигали наши города, уводили в рабство жителей нашей страны. Я сам видел стрелы кхмеров в спинах моих соотечественников – в спинах женщин и детей.
Воисанна покачала головой:
– Но мы хотели мира! А Индраварман хуже любого кхмерского короля. Он просто вор и убийца.
– Многие чамы совсем другие.
– Многие? Ты – может быть, но только не твои соотечественники.
– О людях нельзя судить по их правителям.
Она усмехнулась:
– Нет, можно. Поскольку ваш король берет то, что хочет, он и убивает того, кого считает нужным. А если вы следуете его примеру, вы ничем не лучше его. Ты, возможно, и благородный человек, но, являясь инструментом в его руках, ты оказываешься инструментом зла, и удел твой – быть ненавидимым и презираемым.
В дверь постучала служанка, но Асал отослал ее. Он не боялся мужчин или стальных клинков, но слова Воисанны потрясли его. Да, он убивал, но делал это по необходимости. Если бы он не научился хорошо драться, его самого убили бы уже давным-давно. А эта кхмерская женщина не понимает, что руководит им, не осознает, что он всего лишь хочет для себя другой судьбы.
– Дом твоего отца был неподалеку