Нежность к врагу…– от лукавого!. Нина Тарутина
рассмеялись.
Вальтера Ляйда накрыла волна гнева: этот гаденыш и его мамаша, неудавшаяся кухарка, всю свою сознательную жизнь паразитировали за счет его матери – теперь, этот прыщ желает ему смерти, чтобы завладеть тем, что принадлежит Вальтеру, по праву его рождения…– этому не бывать!!!
***
Задание руководства Абвера майором Ляйдом выполнено: часть важных документов была вывезена вовремя – и не достанется врагу…– и оставшаяся часть секретных бумаг, что не смогли эвакуировать…– и они не попадут в руки русских…– все схоронено в непроходимой чаще белорусского леса…! Из не вывезенного и не закопанного…, герр Вальтер разжег огромный костер во дворе…, а сам вернулся в помещение, которое занимал…– и здесь, несмотря на теплую погоду, разожжен камин, а в нем горят личные записи майора Ляйда…
В кресле, перед камином, беспокойно спит братец Курт, переодетый в мундир офицера Абвера…: он крепко связан, по рукам и ногам; его, некогда белокурые, волосы коротко острижены и потемнели, под воздействием краски для волос; ему, несколько, трудно дышать – ведь в его рот вставлен кляп…, но проснуться Курт не может – снотворное продолжает свое действие…
А, майор Вальтер Ляйд обрядился в мундир ефрейтора немецкой армии – ранее, он «сотворил» себе стрижку полубокс, такую носил Курт…– его перекрашенные, белокурые волосы подсыхают – и Вальтер осматривается вокруг: даже, нечаянно оброненного, волоска, после него не должно остаться! У русских, что займутся телом Курта, могут возникнуть ненужные вопросы…
Очнулся, от воздействия снотворного, Курт – и увидев себя связанным, еще и с кляпом во рту…, он перепугался, а когда узрел ряженого и белокурого Вальтера…– все понял… Он не мог говорить: его рот был заткнут…, но взгляд его глаз стал красноречивее всяких слов – и по его лицу потекли слезы:
– Я, твой брат…– и я выполнял все твои желания…– все…, даже самые гнусные…– зачем ты, так со мной???!!! Я жить хочу!!! – вопил взгляд Курта.
И Вальтер Ляйд ответил Курту без слов, гневным взором:
– Ты, со своей мамашей, отравили мне и моей маме жизнь: своровали любовь отца, сделали нас посмешищем, в глазах родственников и друзей, а ныне, замыслил нажиться на моей смерти!!Нет, это я буду жить, ради мамы!
Потом, Вальтер извлек свой пистолет, срезал веревку на правой руке ненавистного…: в онемевшую и непослушную руку Курта, герр Ляйд вставил пистолет, прижал к его виску – и нажал на курок! Все было кончено – Вальтер вынул изо рта Курта кляп и залил ему в глотку немного коньяка- срезал с трупа связывающие его, веревки – и эти обрывки, вместе с кляпом, бросил в тлеющий камин, а мертвое тело Курта, не перемещая, уложил в надлежащей позе…
Он еще раз, более тщательно, осмотрел прибранную комнату: ничто не говорило о том, что здесь произошло убийство! В камине догорали обрывки веревки, которыми был связан покойный Курт, и личные бумаги Вальтера… – все превращалось в пепел! Не хотелось, чтобы