Друг 3. Виктор Винничек
ехал катафалк, с гробом охраняемый шестью солдатами с боевыми карабинами. За гробом шла приличная колонна людей, провожающих в последний путь дядю Лёшу. Первыми за гробом шли Настя и Света, они вели под руки Геннадия, у него бедного от нервного стресса начали подкашиваться ноги. Мы с Валей шли с краю в третьем ряду, она всё время смотрела в первый ряд на Свету.
Так мы проводили покойного до конца улицы. Потом сели в автобус, и уехали на кладбище. От ограды кладбища, по аллее, мы пошли за катафалком. Вырытая могила уже ждала своего хозяина. Перед могилой люди с похоронного бюро установили гроб на две табуретки. Один из них вытащили гвоздодёром гвозди. Открыли гроб. С организации Белбакалеи парторг и профком сказали хвалебные речи. Потом выступил майор с военкомата. Он рассказал о жизненном пути усопшего, за что и какие награды он получил. Желающие ещё раз попрощались с покойным навсегда. Затем, тот же работник с молотком, забил крышку гроба четырьмя гвоздями по углам, утопив их шляпки. Потом четыре человека с похоронной команды, ловко, на двух верёвках, опустили гроб в могилу. Вытащили верёвки и стали совковыми лопатами засыпать могилу, после того, как провожающие в последний путь бросили по горсти земли на гроб. Мы с Валей были в их числе. Когда могила была засыпана, работники установили стандартный памятник со звездой и ограду от военкомата. Из оставшегося грунта сделали холмик. На него у памятника установили венки. После этого отгремел трехкратный салют из шести стволов, и всех скорбящих увезли в столовую Белбакалеи на поминальный обед.
Я боялся, чтобы Света опять чего-нибудь, не выкинула, и сел с Валей подальше от неё. Света взяла себя в руки, и вела прилично. Она только изредка бросала свой взгляд, то на меня, то на Валю. После третьей рюмки сняв стресс, она раскраснелась, и стала самой красивой за этим столом. Замужество пошло ей на пользу. Пышная грудь, рыжие, роскошные длинные волосы, модная одежда, обтягивающая её красивую фигуру, делала её неотразимой в глазах окружающих. Свои душевные воспоминаниями о дяде Лёше, она рассказала хорошо поставленной речью, и растрогала души всех сидящих за этим столом. Когда мы выпили компот, я взял Валю за руку, и мы подошёл к Геннадию. Он сидел ближе к нам. Мы ещё раз выразили ему наше соболезнование, и начали уходить. Геннадий догнал нас с двумя блюдцами, на каждом лежали два кекса. Он вручил их нам в подарок, как память о дяде Лёше, и пригласил к себе домой на девять дней. В автобусе вдруг Валя спросила: «Почему ты со мной, а не со Светой? Она ведь красивее и умнее меня!». «Успокойся, и не ревнуй меня. Для меня ты самая красивая, самая желанная. Я тебя просто люблю со всеми твоими достоинствами и недостатками. Я ведь совсем забыл, что в любовь ты, как и твоя мама не верите. Тогда считай, что я тебя просто приручил, и должен быть в ответе за тебя, потому что ты мне дорога». Сказал я, пытаясь вернуть возбуждённую Валю на нашу грешную землю. Валя вдруг засмеялась и сказала: «Как в том рассказе, который мы читали с тобой вместе, кажется, его написал французский писатель