100 величественных императриц, королев, княгинь. Коллектив авторов
но и достигала своих определенных целей. Так, она устроила брак своей племянницы Софии с племянником Юстиниана, предполагаемым наследником престола.
Заботилась Феодора и о несчастных, которых довела до нравственного падения крайняя нужда, а не порочные наклонности. Она основала для раскаявшихся грешниц монастырь на берегу Босфора, в старинном императорском дворце.
Феодора с ее твердостью и честолюбием оказалась на своем месте. Она с гордостью писала персидскому шаху Хосрову: «Император никогда ничего не решает, не посоветовавшись со мною». И она имела на это право, ведь однажды уже оказалась смелее и тверже императора. Почти неделю, с 11 по 17 января 532 года, город оглашался громкими криками восставших, которые требовали отмены непосильных налогов, прекращения притеснений еретиков и язычников, которых преследовал Юстиниан. Столица пылала – восставшие добрались до налоговых списков и сожгли их, учиняя повсюду погромы и бесчинства… Солдаты выжидали исхода противостояния, рассчитывая присоединиться к победителю. Император Юстиниан мог положиться только на два отряда. Но попытка выйти из дворца окончилась поражением. Командиры отрядов и сторонники императора советовали бежать. И тогда к Юстиниану обратилась Феодора: «Если ты, государь, желаешь спастись бегством, то это нетрудно сделать. Море рядом и корабли наготове. Ты можешь спасти свою жизнь. Смотри только, как бы тебе потом не пришлось пожалеть о таком спасении. Тому, кто однажды царствовал, стать беглецом – хуже смерти. Я не хочу дожить до того дня, когда меня перестанут называть императрицей. Мне более по душе изречение: “Царское одеяние – лучший саван!”» Слова Феодоры и ее твердость переломили настроение императора и его придворных. К вечеру того же дня 35 тысяч трупов врагов устилали улицы 400-тысячного Константинополя…
Очень разные в своих привычках и поведении – император казался слишком добродушным, императрица всегда выглядела высокомерной; он совсем не держался за тонкости придворного этикета, она настаивала на их соблюдении и придумывала новые, – супруги все же жили в согласии и любви. Хотя они по-разному смотрели и на многие вопросы государственной политики, их правление было весьма эффективным и послужило усилению империи. Юстиниан мечтал возродить государство в границах старой Римской империи, а потому его помыслы были устремлены на запад. Феодора же предлагала укрепить позиции Византии на востоке – вернуть Сирию и Египет, продвигаясь далее в Азию. Во имя государственного единства в церковной политике Юстиниан силой водворял единомыслие, искореняя ересь, тогда как Феодора усматривала в этом путь к конфликтам, которых можно было бы избежать, и оказывала еретикам поддержку. К примеру, когда константинопольский патриарх Анфим, заподозренный в ереси, был отлучен от церкви и приговорен к ссылке, он нашел убежище в самом дворце, в покоях Феодоры. Сначала все были удивлены его исчезновением, а затем о нем забыли, сочтя умершим. Позднее же, после смерти императрицы,