Последний Нейромант. Лев Храбров
ворта с Эллой назад, а сам прыгнул вперед и назвал адрес. Не знаю почему, но во мне постоянно возникал протест, когда мне предлагали положить ворта в багажник.
Элла жила в элитном районе на востоке, где в основном обитали небедные граждане, такие как владельцы магазинов, крупные мастеровые, члены гильдий, которые занимали высокие посты, иногда на улицах встречались и благородные.
Наблюдая за мелькающими за окнами электромобиля ухоженными частными домиками и прохожими, чья одежда стоила как месячная зарплата фабричного работника, я представлял, что и сам однажды поселюсь здесь.
Энергомобиль плавно остановился возле дома Эллы, я, не отпуская пилота, вышел первым и открыл ей дверь. Элла уже хотела страстно поцеловать меня на прощанье, но, заметив, что на пороге стоит ее отец, скромно чмокнула в щеку и со словами: «Жду тебя в магазине», – направилась к двери. Провожая ее взглядом, одетую в безразмерную кофту и широченные штаны, я знал, что под ними скрывалась обалденная фигура и стройные гладкие ножки.
Злой взгляд ее отца прожигал меня насквозь, но я с наглой улыбкой кивнул ему в знак приветствия и запрыгнул на задние сиденье.
Узнав следующий адрес, пилот недовольно поморщился и, буркнув: «Только до границы района», – развернул свой энергомобиль.
Солнце уже давно село за горизонт, когда мы подкатили к этой самой границе. Я сунул пилоту пару купюр и пожелал хорошей дороги. Как только выбрался из салона вместе с вортом, пилот, резко дав по газам, исчез из моего поля зрения. Запах родных улиц тут же ударил в нос, я поморщился и, бодро шагая по грязным улицам, направился домой.
Решив срезать, я пробирался по узкой улочке, зажатой между домами. Под ногами то и дело попадались кучи мусора, а в них – спящие бездомные. Я старался не наступать на них, но каждый раз, спотыкаясь, слышал недовольную ругань. Уже почти выбравшись на центральную улицу, наткнулся на троих. Они стояли, перекрывая дорогу, как будто ждали меня.
Трое. Оборванцы, от которых несло дешевым пойлом и потом. Один с куском ржавой трубы, другой – с «розочкой». Третий, ближайший ко мне, пытался крутить в руках нож, но тот раз за разом выскальзывал из его пальцев, со звоном падая на асфальт.
Я сделал шаг назад, притворившись испуганным. В памяти всплыл взгляд отца Эллы – холодный, оценивающий. «Сюда, мои овечки, – прошептал я, и на губах сам собой появился оскал. – Дядя Алан сегодня не в настроении, и вы ему поможете».
– Эй, урод! – начал ближайший, но закончить не успел.
Рывок – и я уже вплотную к нему. Удар в челюсть, хруст, и он падает на своего товарища с «розочкой». Оборванец с трубой только успевает замахнуться, как я уже рядом. Мой ботинок со всей силы врезается ему в колено. Его нога выгибается под неестественным углом, и он валится на землю с криком.
Остается один – тот самый, с «розочкой». Он скидывает с себя своего оглушенного напарника и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Ну, чего ждешь? – спрашиваю я, чувствуя, как адреналин пульсирует в висках.
Он делает шаг назад, потом еще один, разворачивается и бросается наутек.
– Не