В начале марта. Анастасия Нуштаева
стала богиней, но тело у тебя осталось человеческим. Это значит, что тебе все еще будет хотеться есть и спать. Но, во-первых, гораздо меньше. А во-вторых, вместе с тем у тебя появятся… постепенно, скорее всего, новые возможности. Например, твои силы с растениями, которые ты уже успела обнаружить. А еще раны будут заживать, как на… да, как на собаке.
Сема тявкнул, привлекая к себе внимание, и мотнул мордой, мол, не соглашается с этим.
– Думаешь? – спросил у него Хорс. – А ну-ка, покажи. На Леле.
– Что? – спросила она.
Но никто ей не ответил. Сема встал, чтобы подойти к ней. Он сделал движение, будто хочет снова положить морду на колени. Леля даже занесла руку, чтобы его погладить. Но тут ее ладонь пронзила сильная боль. Сема укусил ее. Леля взвизгнула и, скривившись, попыталась отнять ладонь. Но зубы верхней и нижней челюсти Семы сошлись, потому как забрать руку не получилось.
Только когда Сема разжал пасть, Леля прижала руку к себе и посмотрела на нее. Вытянутый полукруг следов от зубов выглядел жутко и ощущался во сто раз хуже. Но как только Сема перестал кусать, боль исчезла. А через пару мгновений раны стали затягиваться. Леля смотрела на это, не в силах оторваться. Будто в ускоренном видео красные рваные дырочки затягивались, и кожа на их месте сходилась, не оставляя рубцов.
Через десяток секунд даже шрамов не было видно.
– Реально как на собаке, – сказала Леля, оторвавшись от руки.
Она подняла взгляд на Хорса, а затем перевела на Сему. Оба были до неприятного довольны. Так что Леля, надувшись, спросила:
– А нельзя было как-то по-другому показать? Больно…
– Можно было, – согласился Хорс. – Но так проще, быстрее и понятнее. Как видишь, боль ты чувствуешь в полной мере. Но когда вред тебе больше не причиняется, боль сразу отступает, а раны затягиваются. Чем серьезнее рана – тем дольше она будет заживать.
Леля махнула рукой.
– Меня только что насквозь прокусили. Что может быть серьезнее?
Сема фыркнул, а Хорс перестал выглядеть довольным.
– Очень много чего, Леля, – сказал он и, не дав ей встрять, добавил. – И самое главное: помни, пожалуйста, что ты не бессмертна.
Леля еще не успела об этом поразмышлять. Так что сейчас у нее вмиг возникла куча вопросов.
– Как это? – спросила она. – Как боги не могут быть бессмертными?
– Боги бессмертны, – кивнул Хорс. – То есть их сущности. А человеческие тела, в которых они заключены, смертны.
– И что же… – Леля запнулась, не зная, как сформулировать вопрос. – Что же случается, когда умирают человеческие оболочки?
– Сущность бога переселяется в другого человека. Мы все заранее выбираем того, в кого переселится наша сущность.
– Получается… – начала Леля, но Хорс ее перебил, чему Леля была только рада.
– Да. Тебя выбрала предыдущая Леля. Когда человека выбирают для божественной сущности, он становится практически неуязвимым и очень удачливым.
– Ясно.
Вот оно как. Прошлая Леля выбрала ее, поэтому последнее