Псы кармы. Андрей Нимченко
встать и почистить зубы, но тело сковала слабость, он едва мог пошевелить пальцами заведенных за спину рук. Как он умудрился заснуть в столь неудобном положении? Он сделал попытку восстановить контроль за своими строптивыми конечностями и понял, что запястья связаны. Это открытие едва не всколыхнуло в нем волну паники, но Торм унял ее. Он с трудом разлепил веки и обнаружил, что лежит на животе на пыльной земле, в тени чьей-то фигуры. Перед глазами были сапоги – кирзовые, размера сорокового, не больше. Над ними – армейские брюки, живот яичком, обтянутый рубахой цвета хаки, а венчала весь этот ансамбль щекастая вьетнамская физиономия.
– Маи зо ро? – спросила эта физиономия кого-то, располагавшегося по другую сторону от Торма, а затем перевела, – времени сколько? Мне домой пора, я с тобой узе цяс торгуюсь. Что евро, – в слове "евро" вьетнамец на европейский манер сделал ударение на последнем слоге, – это мое слово.
– Давай сто пятьдесят, – я его три дня кормил-поил, пока до тебя довез.
Второй голос принадлежал попутчику Торма. Он с трудом повернул голову в сторону говорившего. Антон стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока.
– Что! – твердо стоял на своем вьетнамец.
– Ты, Фук, грабитель, – он протянул вперед ладонь, и они скрепили сделку рукопожатием. Пузатый вьетнамец повернулся на каблуках кирзачей и направился к побитому джипу, стоявшему рядом с фурой Антона. Из него выскочил другой раскосый парнишка и они заговорили о чем-то на своем языке.
Торм застонал – страшно хотелось пить.
– О! Очнулся, напарник? – подлый водила наклонился над ним, широко улыбаясь и, похоже, не испытывая угрызений совести, – первое время хреново будет, но уже завтра сможешь работать, – он расхохотался, – это Фук берет на себя.
– Что ты мне…
– Подмешал? – любезно закончил Антон, – сильное снотворное. Фляжка у меня двойная, понимаешь ли. Тебе из одной половины, мне из другой… Вот и вся штука. Просто, но народ ведется. Не ты первый, так что шибко не огорчайся.
Торма осенила мгновенная догадка. Он постарался унять атаковавшие его тоскливые мысли и взглянуть на дальнобойщика в ментальном пространстве. Так и есть – мысли-вихря, изъедавшего Антоху все эти дни, как не бывало. Торм посмотрел в глаза своему коварному попутчику. Два озера нервного веселья и ни одной капли чего-то, что дало бы ему надежду. На секунду возникло искушение войти в пространство защитных коконов Антона и Фука и сорвать с них силовую завесу. Он знал, что произойдет дальше – мгновенная подпитка такого объема и мощи утроит его силы. А противника это сделает предельно уязвимыми. Даже если ему не удастся тут же избавиться от веревок, достаточно будет толкнуть этих людей и они упадут самым неудачным образом, поломают себе шеи или конечности. А у Торма появится время, чтобы освободиться. Он закрыл глаза, успокаиваясь, вдохнул поглубже, и не стал ничего делать. Сказал:
– Проверься все же у доктора, напарник…
Дальнобойщик расхохотался:
– Ага! Проверюсь. Как раз денежек-то, что за тебя