Присвоенная невеста врага. Наталья Соболевская
дней заживёт, и следа не останется, но всё это время, глядя в зеркало, она волей-неволей будет вспоминать полученный урок.
Мне, разумеется, тоже досталось. Валерия не зря выглядит такой стройной и подтянутой – силовыми нагрузками с растяжкой она явно не пренебрегает. Лягалась, будь здоров. Судя по ощущениям, у меня на бедре созреет громадный синяк.
– Повторяю вопрос: что здесь происходит? – так и не дождавшись внятного объяснения, рявкнул Кирилл.
– Знаешь, Кир, мне тоже очень интересно, что тут творится! – приглаживая волосы и поправляя одежду, произнесла Валерия, причём выглядела и звучала она как истинно оскорблённая женщина. – Я никак не могла до тебя дозвониться, была в офисе, но тебя там не оказалось. Приехала сюда, а тут родственница твоего работника заявляет, что беременна от тебя. Это правда?
Уланов вмиг догадался, что конкретно я его подружке тут наплела и насколько правдоподобно это прозвучало, учитывая, что я завтракала на его кухне в уютном домашнем костюме и пушистых тапочках-сапогах.
Нет, он не просто посмотрел на меня – он взглядом хлестанул, как кнутом.
По-хорошему мне бы сейчас отмотать ситуацию назад настолько, насколько получится. Сказать: «А чего вы все так напряглись? Пошутила я. По-шу-ти-ла. Ой, а вы не поняли, да? Ну тогда извиняюсь и за себя, и за своё специфическое чувство юмора».
Но нет же, какой там – кровь плещется, адреналин бурлит, и я никак не могу заставить себя прекратить игру под названием: «Расколоти вдребезги личную жизнь своего похитителя».
– Пуся, как хорошо, что ты пришёл, – широко распахнув руки, я несусь прямиком в объятия Кирилла, а когда прижимаюсь к нему всем телом, поднимаю на него перепуганные глаза и дрожащим голоском жалобно лепечу. – Это тётка чуть не покалечила меня и нашего малыша.
Уткнувшись носом в грудь Уланова, зажмурилась и мысленно молюсь: «Только бы не зашиб с психа».
– Кирилл…, – в оглушительной тишине, раздался горестный всхлип Валерии.
Девушку я не вижу, но отчётливо её представляю: сгорбившуюся, с глазами на мокром месте и прикрывающую ладонью рот.
Сразу после этого отмер Кирилл, крепко схватил меня обеими руками за плечи, резким движением отстранил от себя, ненамного, буквально на несколько сантиметров и так сильно встряхнул, что я испугалась, как бы не отвалилась голова. Но по-настоящему мне стало страшно, когда выпрямилась и сфокусировала взгляд на Уланове.
Ни разу я ещё не видела столько злости в глазах человека. Его пальцы, впивающиеся в мои плечи, дрожали. Дышал он рвано, прерывисто, как будто воздуха не хватало. Я буквально чувствовала, как он отчаянно борется с самим собой, и лишь тонкая грань самоконтроля сдерживает внутри его ярость, которая, вырвавшись наружу, грозила смести на своём пути абсолютно всё, а не только меня.
– Я ничего такого не хотела. Честное слово. Оно как-то само по себе получилось, – попыталась я оправдаться, но от страха говорила так тихо, что даже не уверена, услышал ли Кирилл.
Судя по тому, что градус взрывоопасности взгляда Уланова