Патруль контроля. Евгения Корешкова
в дверь заглянул веселый Лоннед.
– Прибыли, Накаста,– и добавил, хитро улыбаясь, – я связывался с Даярдой. А ты и впрямь, видимо, везучий. Я застал "Аргон". Они только что прилетели из очередной экспедиции. Даже медконтроль еще не прошли.
Сергей и не предполагал, что умеет так широко улыбаться.
– Вы сообщили Аринде, что я здесь?
– Еще чего! – так же, хитро улыбаясь, прищурился Лоннед. – Раньше времени! Мы просто-напросто пригласили ее в гости. Мы по ней тоже соскучились. Зенднор обещал отпустить, так что жди.
– А когда? – в глазах Сергей загорелся восторг.
– Как будет попутный корабль. Мы здесь будем стоять достаточно долго. Льюс решил перебрать планетарные двигатели. Что-то ему не понравилось при посадке. Он провозится с ними дней десять как минимум.
– А давайте я помогу, – предложил Сергей, – я, конечно, в ваших двигателях не разбираюсь, но я все же бортинженер. В подсобные-то рабочие сгожусь.
Первые два дня Сергей, действительно, абсолютно ничего не понимал. Протирал от старой смазки странные детали и в полглаза косился на Льюс Дана. Вот когда сказывалось явное преимущество в количестве рабочих конечностей. Но иногда и четырех сразу не хватало, и тогда Льюс звал Сергея что-нибудь подержать и терпеливо отвечал на его многочисленные вопросы. И постепенно парень начал кое-что понимать, разбираться в названиях деталей и уже не путался, подавая инструменты. Он уже не шарахался от протянутой конечности и почти смирился с его зеленым видом. Техника сблизила их. И однажды за обедом Лоннед, постоянно с момента посадки где-то пропадающий, сказал Сергею:
– А Льюс тебя хвалит. Говорит, что у нашего пассажира в голове что-то есть. Можешь потихонечку начинать гордиться. Это значит, что он тебя признал, как механика, по крайней мере.
Время шло, а Аринда не появлялась. Пока Сергей работал с Льюсом, он еще как-то забывался, но в свободное время тосковал до такой степени, что даже всегда спокойный и неразговорчивый Льюс Дан начал довольно отчетливо мурлыкать себе под нос, но так, чтоб Сергей обязательно слышал:
– Любовь опасней метеорита и зимних вьюг, и зимних вьюг…
Сергея это злило, но из депрессии выводило надежно. Тем более что навязчивая мелодия сама собой начинала звучать в его голове: Любовь опасней метеорита и зимних вьюг, и зимних вьюг…
С двигателями они разобрались за восемь дней, и теперь Льюс поволок Сергея в ангар, забитый всевозможной техникой, начиная от десантного бота, на сей раз похожего на тяжелый самолет с вертикальным взлетом, по крайней мере, отдаленно напоминающий таковую земную конструкцию: мягко обрисованный равнобедренный треугольник с крыльями, почти полностью слитыми с корпусом. Было здесь и что-то вертолетообразное с яйцевидным корпусом. И средство для наземного (вот привычка осталась!) передвижения, как надувная лодка, по первому сравнению, с ветрозащитным стеклом впереди, с низким овальными бортиками и четырьмя сиденьями. Корпус, конечно, выполнен не из