Дом на колёсах. Галина Соколинская
и как можно серьезнее ответила:
– Конечно, я все понимаю. Ты правильно поступил, что сказал все как есть.
Звучит фальшиво и шаблонно, да? Но к счастью, Мартин не уловил сарказма и с явным облегчением сказал:
– Я рад, что ты меня понимаешь и не обижаешься. Мы же друзья, правда?
– Конечно, – сказала я, расплывшись в улыбке. (Наконец-то можно улыбнуться, не выглядя так, будто я над ним смеюсь.)
Все-таки ему надо меньше смотреть спектаклей! Он так привык к театральности, что сам говорит и действует как драматический герой и не чувствует неискренности в других.
Ну вот, теперь за бутербродами уже наверняка собралась огромная очередь и я не успею до третьего звонка! И пирожные наверняка закончились. Я уже было расстроилась, но Мартин был так рад моей реакции (он, наверное, ожидал слез), что на радостях провел меня на кухню, где мы с ним стрескали по четыре малиновых пирожных каждый. Вот теперь я точно была полна под завязку. Ощущая себя огромным малиновым шаром с кремом, я медленно вкатилась в зал и грузно приземлилась на своем месте на ступеньке. Просто чудеса, что платье еще не лопнуло по шву! Все следующее действие я мысленно прокручивала разговор с Мартином и внутренне хохотала: до чего доводит случайный обман! Но папа тоже хорош: проболтался насчет моей великой влюбленности! А что, если бы она была взаправдашней? Тогда бы я наверняка страшно обиделась, но сейчас мне было очень смешно. Какими забавными людей делают все эти любовные дела. Интересно, а я когда-нибудь влюблюсь? И если да, то в кого?
За этими размышлениями я совсем не могла сосредоточиться на спектакле, но, может, оно и к лучшему, ведь там происходил полнейший бред. Тетка, утопившая детей, окончательно помешалась (хотя казалось бы, куда еще) и застрелила вдобавок своего неверного мужа (ну его хоть понятно зачем). Это ей показалось мало, поэтому она стала выслеживать всех неверных мужей и убивать их тоже за компанию. Потом она почему-то вдруг раскаялась, утопилась сама и с горя стала призраком, который витает над водой и оберегает всех детей, которые купаются в реках, чтобы они не утонули. Спектакль закончился жалостливой песней этой тети-призрака в сопровождении хора купающихся детей. Занавес. Ну не бред ли? И к этому ужасу они готовились несколько месяцев? Я с опаской оглянулась на зал, гадая, стоит ли ожидать шквала тухлых помидоров. Но, как ни странно, другие зрители казались вполне довольными. Более того, они хлопали, а кто-то даже кричал браво! Наверное, это родственники актеров. Все-таки я ничего не понимаю в театре. Надеюсь, хоть спектакль про сны окажется не такой чепухой, недаром же этот высокий гражданин консультируется с мадам Розой.
После долгих аплодисментов, вручения цветов и многократного вызывания актеров на поклон на сцену вышел директор театра и пригласил всех желающих на чаепитие. Я осторожно прокрутила в голове мысль о парочке пирожных, взвесила ее, посмотрела на нее с разных сторон, практически ощутила во рту прекрасный малиновый вкус, но решила отказаться: это платье было мне верным другом, будет грустно,