Дом на колёсах. Галина Соколинская
нет так нет, оно даже к лучшему. Было бы нечестно, если бы все было так просто. Сплошное жульничество.
При этих его словах с верхней полки опять донеслось самодовольное хмыканье угадайте кого.
Наступил вечер, и пришло время укладывать Маркенция, но он почему-то был другого мнения. Мама все средства перепробовала, но ничего не помогало: наверное, загадочная Апакатикамана не давала ему покоя, ну или просто общение с новыми гостями было слишком ярким впечатлением. Пока мама укладывала, мы все, кроме дедули, тихонько сидели в просторной палатке Алика и Карины, которую они на ночь поставили рядом с нашим трейлером. И тут Карина просунула голову в дверной проем и тихонько спросила, явно смущаясь:
– А может быть, я попробую?
Мама наверняка очень удивилась, но согласилась, ведь она сама уже очень устала и была не против посидеть с нами в палатке и отдохнуть. Она вышла из трейлера, а Карина заняла ее место.
– А мы поменялись. Как думаете, заснет? – с сомнением поинтересовалась у нас мама, залезая в палатку.
Мы переглянулись. На мой взгляд, вряд ли. Если уж он у мамы не заснул, то как Карине справиться, она ж его почти не знает. Я собиралась что-нибудь сказать в таком стиле, но тут мы услышали пение Карины. Мама часто пела и до сих пор поет нам самые разные колыбельные, но это было ни капли не похоже ни на одну из них. Это были просто растянутые ноты, перетекающие одна в другую так, что сложно было сказать, когда заканчивалась одна и начиналась следующая. Я попыталась это проследить, но мне никак не удавалось, я попробовала еще раз и вдруг… проснулась. Левая нога и шея у меня ужасно затекли, ведь я проспала всю ночь в неудобной позе: полусидя, скрестив ноги и облокотив голову о маму. Мама, в свою очередь, проснулась, одной рукой обнимая папу, а другой – меня, а Кира спала, положив голову папе на колени. Один Алик уже проснулся раньше всех и успел куда-то уйти. И вдруг раздался оглушительный вопль Марка: «Мама! Сися!»
Мама мгновенно подскочила и пулей вылетела из палатки. Тут уж мы все окончательно проснулись и, охая, стали выползать на улицу: у всех ночью что-то затекло. Один только Марк проспал чудесно: один на огромной кровати, усыпленный волшебной колыбельной. Карина нам потом рассказала, что сама всю ночь не спала: у нее-то детей нет, и она жутко волновалась, что Марк упадет с кровати и испугается, поэтому не могла заснуть и караулила его сон.
За завтраком только и разговоров было, что о волшебной колыбельной. Даже сама Апакатикамана на время была забыта.
– Как же так мы все заснули? – удивлялся папа, – Я даже почти не помню колыбельной, отрубился – и все, дальше помню, как нас Марк разбудил.
Карина с довольным видом улыбалась. Ей явно было приятно, что первое практическое применение ее знаний имело такой успех.
– Мы же изучаем колыбельные, – стала объяснять она, – собрали уже больше четырехсот различных экземпляров.
– А если не секрет, что это была за колыбельная? – поинтересовалась мама. – Я помню, звучала она как-то необычно. Может, я тоже могла бы ее использовать.
– Это наш самый уникальный