Эпиталама. Борис Гончаров
по Вашему. А Ваш замечательный образ, потрясающий до потери сознательности, будет изображён в такой же потрясающей книге по искусству любви. Понимэ?
– Короче, каким-то образом я оказалась не только совершенно голой, но – поверх простыни и пододеяльника да ещё с задранными, как на гинекологическом кресле, ногами. Даже подумала, может этот алжирский француз врач, а не художник?.. Как ты думаешь, Лен, к чему этот сон?
– Одно из двух – глубокомысленно изрекла та – либо тебя отправят в командировку на Лазурный Берег, либо уволят за твои рассказы в других журналах. А дальше-то что было? Было?..
– Какой «Лазурный» – у меня отпуск не скоро, а такой командировки в обозримом будущем не предвидится. А дальше – я проснулась.
Елена в сердцах махнула рукой и пошла в свой отдел.
Авриль и Форберг.
К Аврилю в Париж приехал Фридрих Форберг, чтобы обсудить будущие иллюстрации к его справочнику по классической эротике. Беседа проходила, как говорится, в тёплой, дружеской обстановке: гость угощался сосисками с тушёной капустой и запивал это баварским пивом Dampfbier, а хозяин проворачивал вилочкой мидии в их раковинах и, отправляя моллюсков в рот, запивал их белым сухим вином.
Среди прочего, Авриль с упоением рассказал гостю сон, имеющий непосредственное отношение к теме разговора.
– Вы представляете, Фридрих, это лучшая девушка в иллюстрациях к Вашей книге.
– Вы, Эдуард, были в России, я прав? Потому что только там самые красивые девушки…
– Совершенно верно, Фридрих, и я с Вами категорически согласен по поводу высококачественности русских девушек. Но самое интересное, что встретил я свою прелестную натурщицу во сне. И вот что из этого получилось. – Авриль подвёл гостя к подрамнику, на котором была установлена картина, и отбросил материю, закрывающую её.
– Ja, ja (Да уж). – Только и смог вымолвить Форберг. – Sehr sehr schon. Wunderbar. Keine Worte, nur Interjektionen…
О-ля-ля – окончание.
Оля и Елена, из женского любопытства также побывавшие на вернисаже, открыв рты и расширив глаза одновременно (что, как вы помните, не всем удавалось сделать одновременно), чуть не потеряли сознание у выставленной в одном из залов иллюстрации Авриля к справочнику Форберга, узнав в женском персонаже Ольгу… После этого экстраординарного совпадения Ольгу стали узнавать на улице, просить автограф, телефончик, просили рассказать, как она познакомилась с художником, про сеансы и вообще. Приезжали телевизионщики с предложением снять о ней и её жизни телефильм с приличным гонораром. А в редакции ей вообще проходу не давали – особенно элегантный Викентий Викентьевич (не Вересаев). Правда, некоторые ханжи (ханжа, как известно, женского рода) при встрече с ней переходили на другую сторону улицы. В общем, Ольгу это стало тяготить, и она задумалась об изменении не только места работы, но и своего внешнего вида. А вскоре, посетив в плановом порядке женскую консультацию, Оля с удивлением узнала, что беременна… Но в этом – с точки зрения исторического материализма – нет ничего удивительного, прецеденты были и раньше, если вспомнить о деве