Чужая война. Четвертый лорд. Книга 4. Андрей Никонов
можем не справиться. Нужен был кто-то, кто способен её контролировать, из нас двоих на эту роль годился только Зан, потому что зародыш в моей голове при одной только мысли о новом, красивом и практичном синтетическом теле приходил в неистовство и грозил захватить власть над разумом. Правда, за эти три года до этого ни разу дело не доходило, но рисковать я не хотел.
Полковник Галэки поначалу ни в какую не соглашался купить себе искусственное тело, по его мнению, это бы лишило его индивидуальности и превратило в подобие робота. Сперва он говорил, что это слишком дорого, и мы скрываемся, а значит, должны экономить. Потом, когда антралиновые торпеды обеспечили приток средств, напирал на то, что с потерей обычного тела потеряется и связь между нами. Но я точно знал, что это не так, потому что тот якорь, который зародыш оставил в Зане, был в его мозгу. Тогда, поняв, что меня ничем не пронять, он стал утверждать, что обычное стандартное тело ему не подойдёт, потому что он как-никак полковник, а не капитан какой-то. Но и на это я ему отвечал, что на близких друзьях не экономлю. Появление агента со сканером стало последним аргументом в пользу обновления, Зан капитулировал.
Три с половиной миллиарда граждан Кольца, живущих на материке, должны были испытывать недостаток места для обитания. Несмотря на это, на остальные три континента они переселяться не спешили, примерно треть жила в индивидуальных домах, подобных тем, что мы видели в столице, а остальные ютились, по своей доброй воле, в городах. Один из таких типичных мегаполисов находился рядом с фабрикой, – четыреста небоскрёбов с крышами-куполами, каждый высотой в пятьсот метров, вмещали в себя два миллиона жителей. Первые десять уровней закрывали всю площадь города, здесь можно было перемещаться из одного здания в другое, или найти себе местечко по душе, внутри поддерживалась постоянная температура и влажность. Мне, привыкшему к безлюдию космической пустоты, было даже как-то неуютно среди стольких людей, заполнявших крытые улицы.
Пока Зан обретал новое тело, я снял небольшое внутреннее помещение в одной из башен. Туда же доставили копию его дочери, Мун-два. За преображением полковника я наблюдал прямо из нового жилища, ничего особенного по сравнению с теми операциями, которые на моих глазах делали Талбоши, не происходило. Галэки усыпили, достали мозг с бахромой нервных окончаний, вокруг него создали новую голову, и приделали её к новому телу. Внешне Зан почти не изменился, только татуировка на левой щеке подтверждала, что он – синт. При желании татуировку можно было убрать, на время или навсегда.
Био-адаптеры, в отличие от тех, что я видел раньше и даже один раз держал в руках, были жидкими, гель ввели внутрь организма, и через час Зан очнулся. Ещё через три он уже мог разговаривать, а через обещанные пятнадцать – ходить, служащие фабрики поместили полковника в капсулу, платформу с массивным кольцом, ходившим от головы до ног.
А мне предстояло заняться подаренной куклой.
Закрепление поведенческой матрицы требовало не только времени, но и практики. Даже дешёвая модель могла изображать чувства,