Ванька-ротный. Александр Шумилин
взахлёб будут рассказывать, как они рывком ворвались в деревню. Я делаю два шага к стоящей толпе, они отступают на два шага в угол сарая.
– Ну, вояки! Мать вашу так! – выпаливаю я вполголоса.
Я знаком руки подзываю к себе пятерых солдат и показываю им на ближайшие два дома.
– Я и вы возьмём эти два дома. Остальные пусть бегут дальше в деревню!
Пять солдат в знак согласия кивают мне головой. Я оглядываюсь на остальных, матерюсь себе под нос и грожу в их сторону кулаком, поворачиваюсь и с пятерыми быстро выхожу из сарая.
/Они не спешат, не торопятся вперёд, у них седьмой ржавый тормоз включён и дрожь по всему телу.
Мы обходим боковой стеной избу, немцы сразу обнаруживают нас, начинают орать и открывают стрельбу. Под огонь попадают те, кто топает позади.
Нас немцы не видят, потому что мы ушли вперёд, стоим за стеной. Теперь, когда немец открыл стрельбу, можно и мне орать и подавать во весь голос команды.
– Вперёд! – кричу я.
– К стенам! К избам! В огородах вас всех перебьют!
– Броском вперёд! Мы вас прикроем пулемётом!
– Дай огонька! Вдоль улицы короткими очередями! – говорю я солдату.
Он высовывается из-за угла, смотрит вдоль улицы, ложится на снег, ставит пулемёт и ведёт огонь короткими очередями.
Накануне наступления в роту прислали ручной пулемёт с двумя дисками патрон. Полковые при этом сказали, – Вот мы тебя усиливаем огневыми средствами, даём пулемёт! Деревня поэтому должна быть взята во что бы то не стало.
Автомат ППШ был только у моего ординарца. Вот собственно и все огневые средства.
Я хмыкнул под нос и сказал, – Пулемёт и автомат на целую роту по-моему это маловато и вы это подаёте как огневые средства? Тут батареи пушек мало! А вы хотите, чтобы я это сделал с одним пулемётом? Две роты солдат уже легли под Чухино. А результатов нет. На снегу под деревней лежат сотни трупов. И вы хотите, чтобы я с одним пулемётом взял деревню.
– Ни одним пулемётом! У тебя полсотни солдат!
– У меня полсотни солдат! Как полсотни патрон. Сразу выстрелил и их не стало.
Как всегда, в первый момент атаки затык, солдаты топчутся на месте. Ни мы, ни немцы не можем разобраться на чьей стороне перевес. Мне с солдатами нужно бежать вперёд, только этим, так сказать, манёвром, мы можем нагнать на немцев страха или вызвать панику.
Я задаю себе вопрос. Почему раньше стрелковые роты ночью не ходили в атаку. Почему их посылали на деревни только в светлое время, сутра. Ночью можно было незаметно сделать рывок, ворваться в деревню с меньшими потерями. Раньше наверно с НН батальонов и полков хотели посмотреть, как ходят цепью солдаты в атаку.
Стрелок солдат не разведчик! Одиночная подготовка солдата слаба! Он идёт вперёд, когда видит, что все идут. Страх велик. Ночью он может ткнуться и пролежать в стороне, или сзади бездействуя. Он идёт и смотрит по сторонам, и оглядывается. Есть ли кто впереди? На пули ещё не напоролся?
Я