Ванька-ротный. Александр Шумилин
отсюда мы ведем расчет шагов выбранной жертвы до смерти. Когда жирный немец попал под пули, к нему со всех сторон кинулись другие немцы на помощь. В прогалок было видно, как туда немцы побежали. Я подал команду взять прицел на одно деление ниже. Пулеметчик опустил ствол и дал длинную очередь. Немцы, видно, кучей собрались около убитого, полагая, что он попал под шальную пулю. Я в бинокль с мельницы видел, что после нашего вторичного обстрела за забором произошла какая-то возня. Появились, видно, новые раненые и убитые.
Пулемет взял прицел еще ниже и, поводя стволом, дал еще несколько очередей. Мы держали улицу под огнем до самого вечера. Короткими и длинными очередями били по забору. С верхнего этажа мельницы было видно, как беспорядочно забегали немцы и заметались по улице при подходе к этому месту. Немцы не догадались, что за ними следят с мельницы, а бьют из пулемета совсем с другой стороны. Наблюдая за передвижением немцев по улице, мы стреляли всех подряд.
Мы меняли время и место обстрела. Мы путали немцев. Определить на глаз темп шага или скорость движения повозки по улице города было нетрудно. Ширина прогалка между краем забора и углом дома по угломерной сетке бинокля составила 0-25 тысячных. Теперь нужно было определить расстояние от пулемета до забора. Ширину прогалка я решил измерить шагами. Немцы шли по прогалку и отмеряли шаги, а я их подсчитывал. Количество шагов они делали разное. В зависимости от роста и торопливости по моим подсчетам получались разные цифры: 18, 17 и 16. Один толстый немец на коротких ножках прошел прогалок за 20 шагов. Я взял среднюю величину 17 и подсчитал ширину прогалка. У меня получилось 12,75 м. По формуле Д= В*1000.н я получил: расстояние от пулемета до забора – 510 метров.
Пуля пролетает расстояние 500 метров за 0,7–0,8 секунды. Усредненный шаг немец делает тоже за это время. Опережение выстрела составляет один шаг или два корпуса немца, измеряя по животу. Я выбрал несколько точек прицеливания на глухом досчатом заборе. В открытом прогалке мы немцев стрелять не стали. Я подсчитал и другие расстояния от края забора до точек прицеливания. Вот, собственно, и все расчеты.
Мне не представляло никакого труда подать команду «Огонь!» в нужный момент. Но остановись немец за забором до подхода к выбранной нами точке, и он бы остался жить. Но немцы знали, что забор находится под обстрелом, боялись попасть под пули и ускоряли шаг. Жертва всегда торопится к своему последнему рубежу. Мы меняли точки обстрела, и это вводило немцев в в заблуждение. /Мы видели, что они, ничего не понимая, затыкали тряпьем дыры в заборе./ Прежде, чем поймать новую жертву, я просидел на мельнице целую неделю. Я изучил все пути, по которым в городе ходили и передвигались повозки, я составил подробную схему, потому что карты города у меня не было. Мельница, льнозавод и деревня Демидки из многих точек города были хорошо видны. Немцы привыкли, что с мельницы никогда не стреляли. Тем более что пулемет мы отнесли ближе ко льнозаводу. Заслуга Петра Иваныча была в том, что он не разрешал раньше своим пулеметчикам стрелять из пулемета с мельницы.
Немцы