Атер Аир. Реня
к ней братом было неизбежно, поскольку Бэтси не уйдёт отсюда пока её мама не решит идти, она решила ответить ему. Всё равно терять нечего. В крайнем случае можно будет вернуться ко взрослым, хотя… Какой ужас, не хочу с ними быть и секунду, – рассуждала она в мыслях, – а так… чем чёрт не шутит, может и общаться бы начали.
– О! Приятно познокомиться, Эмма!
– Да, только не называй меня так при матери – ей это не нравится. Ей вообще много чего не нравится. Она "знает как мне лучше" (над этой фраз написано: "с явным сарказмом в голосе"). Хочет, чтобы я пошла по её стопам и не позволяет мне называть себя именем которое мне нравится. Называет меня Бэтси. "В честь твоей покойной бабушки" – да-да, как будто я хотела быть названой в честь трупа…
– Ха, знакомо… Знакомо… Да… Были, плавали – ободрённым голосом сказал Боб, обрадовавшись, что нашёл кого-то, с кем он бы мог разделить то, что, как казалось, было только у него на душе, – от меня хотят чтобы я продолжил дело ("самого" зачёркнуто, написано "САМОГО-О") Марка Томаса. Ты представь: САМОГО Марка Томаса. Как будто я хочу продолжать дело какого-то злого старика, ну-ну…
– Это да. Братья по несчастью – согласилась Эмма.
Они прошли через мостик и пришли к чему-то вроде самодельной детской площадки. Это была поляна, окружённая растениями, плотными настолько, что через них с трудом проходил солнечный свет, с деревом посередине, на самую толстой ветку которого было привязано колесо – сдешние качели. Рядом была "лавочка" – на деле сухое бревно, чуть вкопанное в землю.
Боб ходил вокруг дерева возле стены из непроходимой рассады и разглядывал ягоды, листья, всё ещё невысохшие капли дождя на них и жучков, которые по ним ползали. Эмма подошла к "качеле" и, потратив две минуты на то, чтбы понять, как ею пользоваться, села на неё, начав раскачиваться. Через несколько минут тишины Эмма начала разговор:
– Ну так… Какая у нас разница возрасте?
– Эм… Мне одиннадцать
– Мне тоже. Ого!
– А у тебя когда день рождения?
– 5 июля. А у тебя?
– О! у меня 28 октября. Это получается… О! Я почти на четыре месяца младше тебя
– Слушай, а как ты празднуешь день рождения? – поинтересовалась Эмма.
– Ну, вообще, если честно, никак.
– В смысле?
– Ну, так получилось, что у меня нет кого-то, чтобы праздновать с ним день рождения, – ответил Боб
– Так можно праздновать одному ведь! Я вот всегда одна праздную.
– Правда? – удивился младший брат.
– Конечно! Думаешь, у меня есть кто-то? Ха!
…
Так, проговарив, ещё с час, дети вовсе забыли, что они вообще-то на ненавистном им собрании родни. Эмме, которая начала общаться с Бобом из безысходности, брат показался кем-то, с кем она даже хотела бы общаться, что было совсем не свойственно её нелюдимой натуре. А для него она показалась человеком, который может стать его первым другом. Параллельно разговору они занимались своими делами, оставаясь вдали от взрослых, которые, казалось, и не хотели их видеть. Но тут их прервал громкий и высокий женский