Тьма за плечами. Кирилл Берендеев
денег не воруют. Вот и снимем, или лучше вообще будем ей пока расплачиваться, я слышала, если это особенная карта, на нее обратно деньги падают, с каждой покупки. Не знаю, брешут ли, но может и такое быть. Я попробую. Ты не против?
Он мотнул головой, наоборот, если это такая карточка, будет здорово, коли так.
Мина почему-то замолчала. Тимофей почувствовал, как она стала проверять яблоки, заметила, как он хорошо отобрал, вот хозяйственный мужчина ей попался.
– Что-то не так? – не выдержал мальчуган.
– Да нет, все так. Просто… – и снова не стала договаривать. Похмыкала и попросила собрать яблоки, уже просохли. Либо посушим, либо джем сварим. Правда, она варить не умела, но посушить – почему нет. Потом компот сделать можно.
Снова вздохнула. Не выдержала:
– Я знаешь, я… подумала, как ты тут зимой-то выдержишь. Холодно, тошно, никуда не выйти, коли все завалит. Да еще и крышу надо покрыть, худая.
– Мина, мы же вместе, справимся.
– Ты уверен? – нерешительно спросила она. Тимофей кивнул, резко, аж в шее хрустнуло. Она выдохнула.
– Тогда с твоими деньгами… заживем. Но ты все равно скажи…
– Не скажу. Я с тобой останусь. Не представляю, как ты тут жила.
– Не очень, – честно призналась девчушка. – Но будет лучше. Я не сомневаюсь. И ты не сомневайся, раз уж остаться решил.
Последующие дни они провели в работе по хозяйству. Удивительно, но сколь же приятно было оказаться полезным Мине, Тимофей давно не ощущал такого чувства нужности, иногда работая через не могу, – так старался показать себя. Мина нашла стекла, доски, вторые рамы, принесла годную черепицу с соседних развалюх. Тимофей ее усилиями поднявшийся на крышу, наловчившись, латал дыры, даже не представляя, как выглядит со стороны – сидя почти на водостоке. Но доски выдержали, много он не весил, даже для своего возраста, хотя хозяйка и кормила его буквально через не могу. Очень хотелось вернуть гостя, ставшего таким желанным в норму.
Потом они занялись внутренней отделкой помещений: девчушка набрала фактурных тканей, явно сказать невозможно, покупала она их или брала из собственных запасов, найденных в доме. Изредка сообщала, что уезжает, а пока хозяйки не было, гость отрабатывал свое проживание, очень желая быть нужным, быть мужчиной уже – без всяких скидок на немощь, от которой открещивался, не желая признавать ее силу. А потому старался делать еще больше, пока Мины не было дома. Иногда не слишком верно и правильно, тогда, Тимофей понимал это, Мина тихонько переделывала его работу. Он не обижался, взяв за правило перепроверять на слух и наощупь.
От штор в махоньком своем закуте он отказался.
– Люблю, когда солнце греет лицо. Так приятно.
– А ты его все равно не видишь? Все так же черно?
Он кивал, не видя, но понимая, как искажается лицо девчушки. Улыбался, странно подбадривая ее, мол, и не такое бывает. Тогда Мина делала самое