Тьма за плечами. Кирилл Берендеев
край багажника. Тело ломило, он с трудом распрямлялся. Отец вез его не меньше часа в заваленном барахлом кузове, он даже не понял, насколько сильно его придавило.
– Сейчас, сейчас, – принялся бормотать мальчуган, пытаясь унять боль и дрожь. Протянул вперед руки. – Ты кто?
Что-то беззвучно разрезало веревку, с той же легкостью, с какой нож пронзает масло. Тимофей едва не упал, ощутив свободу. Кисти горели огнем.
– Давай руку, ну, что застрял?
– Я… я не вижу.
– Ты что, слепой? – удивилась она. Тимофей кивнул, и тут же подтвердил ее предположение:
– Да. Только не с рождения, с восьми лет.
– А я думала… – она помолчала. – Извини, сейчас помогу. Меня Мина зовут, а тебя?
Иллюстрация Джима Купера
– Тимофей. Спасибо, – сильные руки буквально выволокли его наружу. Сейчас девочка, а в том, что это его ровесница, сомневаться почти не приходилось, верно, осматривала извлеченного из багажника пацана.
– Тебе лет сколько?
– Двенадцать… скоро. А тебе? – нерешительно прибавил он. Мина немного замешкалась, прежде чем ответить.
– Да столько же, я чуть тебя постарше. Мне уже полгода как исполнилось – немного глухо произнесла она. – А ты легкий, – и тут же: – Этот урод тебя что, стащил и не кормил вовсе?
Тимофей нерешительно пожал плечами, потом вздрогнул. В самом деле, сегодня он поесть не успел, отец пришел домой пораньше, запер сына в комнате, потом звонил начальству, сообщая, что выходные проведет на природе, а напившись…
– Он не похитил, – не слишком решительно произнес мальчик. – Он просто…
Сказать было трудно. Что правду, что неправду.
– Покататься повез, да? – хмыкнула Мина. И тут же прибавила: – Давай, колись, что случилось? Ты знаешь этого мерзавца? Он ведь с топором приехал, думаешь, просто так здесь остановился?
– А где мы?
Она помолчала. Потом произнесла с ноткой грусти:
– Выходит, действительно слепой. Вон указатель – «Гнилая топь». Знаешь это место? Тут санаториев нету.
Он кивнул, сглотнув машинально слюну. Страх продрал тело, запоздалый, а потому особенно жуткий. Только сейчас поверилось в то, что с ним происходило последние дни, недели, месяцы. А может с того самого момента, как мама ушла. Почему, зачем, куда? На все эти вопросы Тимофей, как ни старался, ответа не находил. Отец поначалу отвечал односложно, а после и вовсе перестал. Когда сын ослеп, несколько месяцев терпел, вызывал докторов, возил на разные процедуры и обследования. Потом то ли деньги кончились, то ли терпение. Ведь не физическое заболевание, как сообщила медицина, а чисто психологическая травма – из-за ухода матери. И того, что отец стал пить, чего мама не разрешала ни под каким соусом, а затем поднимать руку на беззащитного. Мальчик молчал, прятался, старался как мог, не попадаться на глаза, два раза даже пытался бежать