Демосфен. Его жизнь и деятельность. Е. Н. Орлов
поступление государственных доходов, переняли в свое ведомство и военную кассу со всей связанной с нею организацией военного дела.
Советы эти, насколько нам известно, не были приняты, но практичность и целесообразность их не подлежит сомнению. Вместе с тем, однако, было бы ошибочно предполагать, что требование Демосфена относительно объединения разрозненных греческих общин исходило из каких-либо высших соображений, нежели те, которые подсказывались нуждами момента; во всяком случае, оно не было еще выводом из того панэллинистического принципа, который он проводил впоследствии: это мы ясно видим, между прочим, из того, что двумя годами позже, в 352 году, он убеждал народ не позволить Спарте забрать аркадский город Мегалополис исключительно на том основании, что в противном случае Спарта – этот старинный враг Афин – слишком окрепнет и станет чересчур опасным для них соперником.
Подобного рода непоследовательность, выразившаяся еще и в близоруко-неприязненном отношении к Спарте, едва ли не самому могущественному государству Греции, тем более была неуместна и даже вредна, что как раз в это время на Грецию надвигалась гроза, для борьбы с которой необходимы были все ее наличные силы, объединенные в один общий и дружный союз. Давно уже на обложенном тучами горизонте сверкали зловещие молнии и раздавались глухие удары грома; но по странной, почти беспримерной в истории умственной аберрации даже наиболее проницательные люди того времени долго были не в состоянии измерить величину грядущей опасности, понять силу того урагана, который приближался с захватывающею дух быстротою и грозил разбить в щепки все политическое строение Греции. Только тогда, когда это строение стало дрожать под напором вихря и отдельные части его стали падать одна за другою, как бы сокрушенные ударами тирана, увидели, наконец, люди опасность, к которой они неудержимо влеклись: они пытались было бороться, но – увы! – лишь затем, чтобы вскоре осознать свое бессилие и найти свою гибель под обломками разбитой Эллады.
Греция
Одним из таких людей был Демосфен, и, чтобы понять дальнейшую его карьеру и судьбу, нам необходимо сделать отступление и заняться описанием тех грозных событий, центром которых явился Филипп, царь македонский.
Этот человек, во многом похожий на Фридриха Великого, отличался умом, в котором ясность и дальновидность соединялись с удивительною осторожностью и методичностью, а недостаток воображения и широты мысли вознаграждался расчетливостью рассудка и беспримерным лукавством. Одинаково великий как дипломат и полководец, он умел быстро распознать слабые стороны своего противника, тщательно и подробно выработать план действия и медленно, но упорно, подобно искусному шахматному игроку, привести этот план в исполнение, пользуясь малейшим промахом врага, принимая во внимание все могущие возникнуть случайности и умея скрывать свои карты до последнего решительного