Эйс. Книга 1. Т. Гут
p>Лужёная глотка, железный желудок…
Весёлый, бесславный, живучий ублюдок.
– Я люблю тебя до слееёоз, го-лу-бая луна. Голубая! – нещадно вопили в дворе старенькой трёхэтажки.
– Потому что нельзя! Потому что нельзя, потому что нельзя быть красивой такой!!! А-а-а!
Тишину будоражили отрывки популярных песен 90-х годов прошлого века. Яна, проснувшаяся за минуту до поднятого шума, тяжело вздохнула: «Началось в деревне утро…» Сольник соседского маргинала обещался затянуться надолго. Пора идти закрывать окна, распахнутые из-за изнуряющей духоты.
Яна с неудовольствием поднялась с кровати и пошла в соседнюю комнату. Конец августа выдался на редкость жарким и совсем нехарактерным для столицы Южного Урала. Обычно лето на излёте было дождливо и хмуро, ночные температуры опускались ниже 15 градусов, народ зябнул, переодевался в лёгкие синтепоновые куртки и осенние ботинки. Однако в этом году погода отрывалась на полную катушку, реабилитируясь за холодный июнь с градом и ливнями.
Едва она взялась за ручку открытого окна, как начавшееся местничковое выступление резко прервалось на полуслове. Вместо приевшихся хитов послышались избитые, глупые, давно набившие оскомину штампы – комплименты. Яне не было никакой необходимости выглядывать на улицу. Она точно знала: по двору шла молодая женщина, которой несказанно посчастливилось стать невольной слушательницей нетрезвого солиста.
– Красавица! Подскажите сколько время?! Красавица, вашей маме зять не нужен?
Не получив обратной связи на галантно-маргинальные приставания, во дворе затянули снова, вкладывая душу в каждое слово и пропуская гласные для придания особого страстного окраса исполнению:
– Я готов ц-целовть песок, по к-торому ты ходила! Ах, какая женщина! Какааа-я, женщина, мне б такую!! Оуо, оуо!
«Тракторист» так соседи величали дворового тенора Виктора, выдавал с каждой песни по строчке, миксуя известные хиты в жуткое похмельное попурри. Своё прозвище он получил за особое пристрастие к названию Челябинского хоккейного клуба «Трактор» обладателя Кубка континента в 2011—2012 году и выступающего в КХЛ. Не то чтобы забулдыга был заядлым фанатом команды, знал о ней подобные факты или хотя бы когда-то играл в хоккей. Просто любил горлопанить. Название показалось ему зычным и раскатистым, поэтому скандировал его по любому поводу и без, взяв однажды пример с шумно проезжающей колонны болельщиков, празднующих очередную крупную победу. Следует заметить, что для него не имело значения, что именно орать. Главное, чтоб звучно и хорошо слышно соседям на верхних этажах. С таким же эмоциональным побудительным настроем он мог выкрикивать имя индийского поэта Рабиндраната Тагора, если б о нем знал. Сочетание звучных согласных ему бы наверняка понравилось.
«Боже, когда же ты заткнёшься, падла? Когда ж циррозная печень откажет и хлебальник закроется навсегда? – раздраженно выругалась про себя Яна. – Хоть бы у тебя кадык выпал!»
Каждый раз, наблюдая за изможденным и больным существом, которое отчаянно искало любую, даже негативную энергию, Яна гадала, когда же беспробудная пьянка окончательно доконает солиста. Наверняка, у обесточенного, требующего подпитки тела через реакции на неадекватные выходки давно перекрыты все чакры. Однако все ожидания и наилучшие пожелания оказывались тщетны: Витёк, назло законам природы, благополучно здравствовал много лет.
Истошные вопли отлично просачивались и сквозь наглухо закрытые евро окна. Предыдущие хозяева квартиры сэкономили, установив самые дешевые стеклопакеты. С таким очаровательным соседством требовались промышленные трёхкамерные.
Омерзительные отголоски немного сместились в сторону. Алкаш, пританцовывая, с энтузиазмом кружился по двору, ища место с наибольшим эхом.
Орал он во всю голосину, нещадно, регулярно и ежедневно. Чрезмерно и показательно хохотал, демонстрируя большие возможности луженой глотки и веселый нрав. Навязчиво лез с приветствиями, приставал с разговорами к одиноким прохожим и непременно интересовался делами жалостливых, говорливых соседок. С пьяных шар Витёк иногда забывал, как выглядят молодые девчонки с его двора: путали разной одеждой. Ну а поскольку девушки заслуживали особенного внимания, он, не проявляя особой избирательности и изобретательности, подкатывал и к ним, задавая вопрос: «Не подскажете, как пройти на вокзал?» Когда неухоженному кавалеру объясняли, как пройти в самую мясистую часть человеческого тела или её близлежащие окрестности, не обижался, отпускал в ответ сальные шуточки или заново принимался голосить. Произошедшее дворовый шоумен вовсе не считал неприятным инцидентом. Выслушивать унизительные высказывания в свой адрес для него казалось абсолютной нормой. Более того, пренебрежительные маты в свой адрес рассматривал как своеобразную форму общения.
«Надо же, какой оптимистичный пидор!» – после каждой словесной перепалки думала Яна, которой тоже доставалось много внимания от пьянчуги. Похоже, из жителей дома лишь она одна удивлялась его жизнерадостному отношению к обидным оскорблениям. Все остальные давно привыкли и рассматривали