Эйс. Книга 1. Т. Гут
шутку из репертуара «белой горячки» если бы не одно обстоятельство. С десяток лет назад Витёк почтил своим присутствием места лишения свободы. Позднее ни один друг или даже самый захудалый приятель по отсидке никогда не появлялся во дворе общительного балабола. Причина банальна и очевидна: на зоне он входил в касту опущенных, что, впрочем, лично Яне казалось абсолютно закономерным. Шумных фраеров, не отвечающих за свой базар, совершенно точно там не любили.
За время заключения Тракторист хорошо усвоил три вещи: соблюдение чистоты, перевод любой непонятной ситуации в смех и покорное принятие побоев. В случае опасности всегда срабатывала моторная память: когда бьют, отвечать или защищаться нельзя. Нужно сразу юморить. Он уловил в первые дни отсидки: при удачной шутке зеки добрели и обходились без мордобития.
Отсутствие способности к сопротивлению и умению постоять за себя с физическими данными никак связаны не были. Витёк имел достаточно высокий рост: около метра восьмидесяти пяти и во времена юности выглядел достаточно крепким парнем. Правда, если смотреть в корень проблемы, даже если бы увлекался спортом, это обстоятельство в колонии вряд ли чем-то смогло ему помочь. Физическая сила для выживания на зоне не всегда является главным качеством. Зэки «определяли» по другим параметрам.
Перед первой ходкой Витёк был вполне симпатичным. Однако образ жизни со временем наложил на его внешность тяжёлый отпечаток. Он быстро поседел, сгорбился, отощал, и сейчас его пропитая одутловатая рожа вызывала лишь омерзение. Порок проявился на лице в прямом смысле этого слова: серо-мертвенный цвет дряблой кожи и безвольно обвисшие бесформенные губы красноречиво свидетельствовали о нездоровом существовании.
Тракторист водил тесное знакомство с хромой соседкой Яны сверху. Престарелая дама сердца звалась Олей и жила со страшненькой дегенеративной дочкой Настей лет восемнадцати. Все вместе они бухали, дрались и трахались. Официально Витёк имел статус хахаля мамашки, но алкашка – вещь страшная и непредсказуемая, поэтому кто там кого драл, распознать было невозможно. Да никто и не собирался копаться в мерзких подробностях отвратной компашки. Ещё вчера он мог орать под окнами: «Оля я тебя люблю», а на следующий день Яна, возвращаясь поздно домой, могла застать Витька с дочуркой, занимающимися сексом прямо возле дверей её квартиры. Ещё через пару дней народу являлось новое представление.
– Сука, верни телефон! – Витёк держал костлявую Настеньку за горло и голосил что есть мочи.
– Витя, Витя, ну ладно, чего ты, – даже не думая кинуться грудью на защиту родной кровиночки, увещевала Тракториста мамашка.
Дочурка тем временем синела и тряслась. Скорее всего, тряслась она не от страха или недостаточности кислорода, а в связи с алкогольно-наркотической ломкой. За нехваткой денег на опохмел такое случалось довольно часто. Девицу колошматило весьма интенсивно, и ходить