Твой Бог. Катя Костина
работают.
А вот про ее желание уже реально придется сказать отцу, хочется увидеть его рожу в этот момент. Поржу хоть от души.
Я скосил глаза на деканшу. Она весит килограмм сто с фигурой колбасы «вязанки», возрастом чуть младше Оли, матери отца, а телки у него младше меня. Но вдруг по делу? Хотя какие нахрен дела, когда она говорит с жестким придыханием, как астматичка, пытаясь дотянуться до моего уха. Руки из карманов не достаю. Не наклоняюсь. Концентрируюсь, чтоб не сказать какую-нибудь гадость. Противно до блевотины.
Позволяю ей в одиночестве сказать пламенную речь в той самой аудитории, куда ушуршала фря, за одно отхожу от ее мерзкого запаха. С удивлением отмечаю, что сердце пропускает удар, когда думаю, что буду вести у этого белобрысого недоразумения. Че за епт?
Только я вошел в внутрь, сразу бросилось белое пятно футболки на галерке, тут же обуяла дикая злость. Я опасно сузил глаза, ловя ее затравленный взгляд.
Хана тебе моль. То, что ты не знаешь предмет – сто в гору, а то, что – ты его не сдашь – железобетонно.
Я не милый старичок, который жалеет всех подряд и ставит всегда с натяжкой. Его угораздило подраться с БЖшником, где он сломал ему обе руки, но умудрился крайне неудачно подвернуть при этом ногу. И именно поэтому у вас теперь есть я и хрен ты что сдашь.
Максим
Фотоаппарат щелкает трещеткой, вспышки фигачат молниями, я делаю максимально рабочее лицо. Привычная обстановка. Когда-то это был мой основной заработок, а сейчас больше для души.
Съемки и показы реально тяжелая история. За любыми красивыми фотками стоит много труда и боли. В какой-то момент решил, что устал. Бросить хотел, когда отец на мое двадцатилетие оформил на меня инвестиции в нескольких банках и компаниях. Надоело и учиться, и работать, а потом вдруг втянулся. Учиться всегда было легко, а вот работать нет.
Нет, в деньгах я никогда не нуждался, но собственно заработанные бабки грели самолюбие. И были мои. Личные. Теперь благодаря отцу, дивиденды меня не только кормят и поят, но и позволяют поменьше общаться с родителем. И ему охуительно и мне норм. Его вклады я ему вернул. Деньги делают деньги уже без его участия.
Молоденькая брюнетка, не помню ее имени, помощник фотографа, за камерой только восторженно охает, когда я меняю позы, то ли вспоминает, как двадцать минут назад жестко отсасывала у меня в туалете, то ли хочет продолжения.
– Стоп. Максим снимает верх и переодевает джинсы, Олег на место Максима, поменяйте декорацию сзади, потом Леша – доносится жеманный голос фотографа. – Не расслабляйтесь, нам еще много отснять нужно! Сергей готов? Сережа ты где?! За Сережей Сашенька, потом опять Максим. Сережа!!
Мы ржем конями. Все в курсе, что к Бабичеву Игорь Палыч не ровно дышит, вот только Серый не такой и пытается балансировать на грани, чтоб и фотографу морду еще раз не набить и не прослыть пидорасом, потому что любит он съемки до чертиков плюс хорошо платят за это дело, да и по кайфу ему фейсом светить перед камерой. Он нас сюда и привел.
– Че Серый,