Навязанная жена. Нелюбимая. Татьяна Серганова
в темном платье, белом чепчике на голове и с кислым выражением лица. Так что вновь надевать теплые вещи не пришлось. Правда, переобуться я не успела, но это меня не волновало.
Мы с Алексом следовали за служанкой, стараясь держаться от нее на небольшом расстоянии. В пустой картинной галерее стук наших шагов звучал особенно громко и резко. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее казалось, что великие светлые чародеи древних времен с осуждением взирают на меня со своих портретов.
Проклятие! А ведь я считала, будто избавилось от чувства вины за то, что стала темной в роду светлых. Я гордилась своими способностями и тем, чему смогла научиться в Свободных землях. И не хотела другой жизни. А сейчас шла по коридору императорской резиденции и ощущала себя маленькой девочкой, которая вновь стала разочарованием своей семьи.
Словно чутко уловил мое настроение, Алекс взял меня за руку и осторожно сжал, как будто говоря, что все будет хорошо, что вместе мы со всем справимся. И я ему верила. Одной ведь действительно было не так страшно.
Наконец, галерея закончилась. Свернув налево, мы попали в новый коридор, шли по которому совсем недолго. Вскоре служанка остановилась у двухстворчатых дверей и с поклоном отступила. Стоило нам подойти, как створки медленно распахнулись, пропуская нас вперед.
Алекс тут же разжал мои пальцы, шепнув напоследок:
– Я рядом, куколка. И я, кажется, нашел ближайшее кладбище. Так что если кто-то посмеет тебя обидеть, все их светлое великолепие ждет много чего интересного.
Он произнес это таким тоном, что я не смогла не улыбнуться. Хотя понимала: он не лжет, а вполне себе готов сделать все это ради меня.
Подхватив подол черного платья, я со счастливой улыбкой на губах смело шагнула внутрь.
– Франческа! – Крик матери был таким… проникновенным, громким и отчаянным.
Застыв на середине пути, я молча наблюдала за тем, как прекрасная леди Морентон… мама… моя милая мама, которая нисколько не изменилась за эти годы, даже еще сильнее похорошела, забыв о нормах и правилах, подбежала ко мне и обняла так сильно, что у меня сбилось дыхание. Или причиной нехватки кислорода стал противный ком у горла, который я никак не могла проглотить?
– Франческа! – прошептала мама.
Отстранившись, она взяла мое лицо в руки и внимательно осмотрела. Она пристально изучила каждую черточку, замечая каждое изменение, которое произошло со мной за эти годы. Я послушно замерла, позволяя ей все, что она захочет. Ее светло-голубые глаза с золотистым ободком смотрели так нежно, что ком в горле стал еще больше.
Никогда не думала, что так соскучилась по ней, по ее прикосновениям, по улыбке и голосу. Все эти годы я гнала от себя мысли о прошлом, вспоминала лишь о плохом, чтобы не травить себе душу. А ведь было и хорошее. Много хорошего.
– Какая ты стала взрослая! – сморгнув подступившие слезы, произнесла она и отступила, чтобы рассмотреть меня целиком.
Я оставалась в дорожном платье из добротной, но тонкой черной шерсти, нити которой были специально замагичены на удержание тепла и комфортного состояния.