Пан Володыевский. Генрик Сенкевич
слушать ни хана, ни Галго.
– Собеский уже говорил мне об этом и спрашивал моего совета, – сказал Заглоба. – Ну, а что у вас слышно насчет весны?
– Говорят, что эти черви весной выползут снова и что придется опять давить их, – отвечал Нововейский.
При этом он сделал строгое выражение лица и опять стал так крутить свои бедные усы, что верхняя губа даже покраснела.
Езеровская, посмотрев на него, тотчас же заметила это и, зайдя за спину Нововейского, начала тоже крутить себе усы. передразнивая молоденького воина.
Маковецкая строго взглянула на Басю, но не выдержала и тотчас же задрожала, удерживаясь от смеха, Володыевский тоже закусил губу, а Дрогаевская так опустила глаза, что на ее щеках образовалась длинная тень от ресниц.
– Вы молодой человек, но опытный солдат, – сказал Заглоба.
– Мне двадцать два года, – отвечал юноша, – но я уже семь лет служу отечеству. Выйдя из младшего класса пятнадцати лет, я прямо поступил на службу.
– О, он хорошо знает степь, умеет прятаться в траве и внезапно нападать на татар, как коршун на куропатку, – прибавил Володыевский, – это прекрасный наездник, и татарину от него не укрыться в степи!
Нововейский покраснел от удовольствия, услышав такую похвалу от Володыевского в присутствии барышень.
Этот степной коршун был красив собою, имел смуглое загоревшее лицо, по которому проходил рубец от уха до носа, отчего нос был тоньше с одной стороны. Над быстрыми глазами, привыкшими свободно смотреть вдаль, были густые, черные брови, сросшиеся на носу наподобие татарского лука. На выбритой голове торчал в беспорядке черный чуб. Несмотря на то, что он понравился вострушке Басе и лицом, и фигурой, последняя не переставала его передразнивать.
– Как это приятно, нам, старикам, – сказал Заглоба, – что после нас останется такое достойное поколение.
– Пока еще не достойное! – возразил Нововейский.
– Люблю такую скромность! Я думаю, вам скоро станут доверять командование небольшими отрядами.
– Как же! – воскликнул Володыевский. – Он уже не раз командовал отрядами и поражал неприятеля.
Нововейский стал с таким ожесточением крутить свои усы, что чуть не оторвал себе губу.
А Бася, не спуская с него глаз, старалась подражать ему во всем.
Но вскоре догадливый воин заметил, что глаза всех были устремлены вбок, именно туда, где сидела девушка, которую он видел на лестнице. Он сообразил, что она затеяла что-нибудь против него.
И, сделав вид будто разговаривает по-прежнему, он стал опять теребить усы. Наконец, улучив минуту, молодой человек обернулся так быстро, что Варвара не успела отвернуться и спрятать руки.
Это так переконфузило молодую девушку, что она сама не знала, что ей делать, и встала со стула. Все немного смутились и замолкли. Вдруг она хлопнула себя по платью и воскликнула своим серебристым голосом:
– Третье поражение!
– Милостивая