Коливинг «Аленушка». Марина Травникова
коммуналку!
– Тридцать и мне нужна просторная комната! – не согласилась посетительница.
– Сорок пять и место свободное только под чердаком!
– Мне не подходит! – решительно заявила девушка. – Я ухожу!
– До свидания, – согласилась Катапульта. – Елясик, пригласи в дом тех двух милых юношей с топорами.
– Хорошо, сорок, – быстро сменила решение гостья. – Но за коммуналку грабеж! Согласна на три.
– По рукам! – обрадовалась белка. – Добро пожаловать в наш коливинг! – махнув хвостом, она было уже готова была спрыгнуть с люстры, но внезапно зависла и с подозрением покосилась на улыбающуюся блондинку. – В чем подвох?
– Ни в чем! Как вы на меня могли подумать? – оскорбилась та.
– Подниму коммуналку! – пригрозила белка.
– Ерема милейшее существо, – стушевалась посетительница. – Он небольшой и вполне может жить в подвале. Или на чердаке. Я его прокормлю. Наверное.
Тут с улицы раздалось тягучее хрюканье, и все обитатели коливинга, включая Доминику, кинулись к окну. На пороге дома топтался большой черный кабан, с выпирающими длиннющими клыками и лютой ненавистью ко всему миру во взгляде.
– Это Ерема, – тихо сказала блондинка. – И да, я его украла!
Через полчаса все сидели на большой уютной кухне, пили чай с ватрушками и слушали историю блондинки. Звали ее Озарина, и была она ни больше ни меньше а самой настоящей чистокровной цыганкой. Да-да, вот такая худосочная и белобрысая девчонка родилась в настоящей кочевой семье. Мать девочки подозревали в измене мужу, кстати, не беспочвенно, так как нравы в общине цыган были весьма свободные. Со сценами ревности, с постоянным мордобоем, но измены не были вещью из рук вон выходящей. Народ страстный и любвеобильный, а против природы не попрешь. Так что за рождение светлого ребенка матери муж зубы, конечно, повыбивал, но потом простил, и стали жить как раньше. Девочку назвали Озариной, в надежде, что из нее потом выйдет отличная гадалка. Но не вышло. Нет, ее научили всем цыганским премудростям, но у нее все шло почему-то наперекосяк. Клиента дурить не получалось, гипноз ей не поддался, даже кражи и те не пошли. В тот единственный раз, когда ей удалось украсть на рынке кусок буженины, ее тут же поймали и здоровый мясник просто не знал что делать с рыдающей девчонкой, которая уткнулась ему в грудь и взахлеб рассказывала ему о несчастной жизни невезучей цыганки. Ее простили и даже всучили украденную буженину. Мол, отнеси отцу, покажи, что ты честно украла. Но Озарина гордо вернула мясо владельцу, мол, раз попалась, так нечего милостыню брать. Так себе член табора, если честно.
Перепробовав все, что цыгане считали достойным заработком, она поняла, что ни на что не пригодна. Даже замуж ее никто брать не хотел. А ведь ей уже восемнадцать! И скоро она станет перестарком, ни на что не годящимся. В конце концов, нашелся один малахольный Авдей, который сказал отцу Озарины, что возьмет ее в жены, если она сделает хоть что-то, что позволит считать ее полезным членом общины. А иначе извини, майся со своим приблудышем