Капли дождя на солнечном снегу. Повесть. Елена Сигал
или настолько была погружена в свои мысли?
Два квартала до места происшествия они прошли пешком. Матвей проводил Дашу до машины, но она внезапно остановилась, и растерянно произнесла:
– Я не могу вести машину. У меня ноги дрожат… и… руки…
Матвей растерялся. Во дворе стояли его старенькие «Жигули». Но в голове снова неотвязно завертелось: «параллельные прямые…» и «капли дождя…»
Даша оказалась более решительной:
– Не могли бы Вы проводить меня? Что-то мне неуютно одной ехать.
– Если Вас это не обидит, – нашёлся Матвей, – я мог бы Вас отвезти на своих «Жигулях».
– Обидит? – Она явно не понимала, о чём он её спрашивает. – Извините, я, наверное, отрываю Вас от дел? Сначала Вы выступили свидетелем, теперь я пристаю к Вам с просьбой.
Нет, она решительно не вязалась с образом той неприступной мечты! Матвей подавил в себе восторг от этой мысли, и спокойно, с улыбкой произнёс:
– Карета подана! Куда прикажете ехать?
Она назвала адрес, и вскоре они подъехали к ограде одного из элитных домов. Он уже был здесь однажды, когда приятель-дизайнер показывал ему оформленную им квартиру. «Представь только, – с завистью выдохнул приятель, – три штуки баксов за квадратный метр! Место для толчка стоит дороже, чем я получил за весь дизайн в этой квартире!». Матвей посмеялся только – ему исконно незнакомо было чувство зависти к богатству, а вот уважение и любознательность к успеху – были, хотя, признаться, чувствовал неловкость за себя, что не настолько умен и успешен. Но пути иного для себя не знал.
Матвей припарковался, втиснувшись между «Хаммером» и внушительным «Линкольном», почувствовав себя крохотной букашкой среди титанов.
– Спасибо Вам, Матвей, – она уже взялась за ручку дверцы, бросила взгляд на дверь парадного, и отпрянула от окна.
Матвей, тем временем, заметил, что у входа развивалась любопытная сцена: сначала вышел мужчина, осмотрелся, затем заглянул внутрь, и следом вышла девушка.
Даша с неприязненным удивлением наблюдала эту сцену. Мужчина, в котором Матвей узнал того самого щёголя, встречавшего иногда Дашу, проводил девушку до дороги, поймал машину, расплатился, и вернулся в дом.
Матвей молча завёл мотор, и поехал к своему дому. Даша сидела рядом, притихшая. Матвей ощутил беспокойство: лучше бы она кричала, билась в истерике, но в ней будто стальная пружинка засела и повеяло ледяным холодом.
«Жигули» притормозили у подъезда. Матвей открыл Даше дверцу, и коротко бросил:
– Пойдём.
Даша послушно поплелась за ним.
Дома он проводил её в комнату, усадил на диван, достал бутылку «Хеннеси» – «родительское подношение» на «День учителя» в школе, налил немного в бокалы себе и Даше, вытащил из холодильника нарезку. Даша выпила бокал залпом, он налил ещё, потом сообразил, что с утра они оба ничего не ели.
– Дашенька, я пойду, приготовлю нам что-нибудь поесть.