Двойная месть. Айлин Даймонд
на свое место. – Не иначе как готовились к чемпионату мира по ночному промышленному скалолазанию? Для чего столько жертв и усилий?
Памела яростно встрепенулась:
– Если вам угодно знать все мои подробности, вы отлично знаете, как, когда, почему и кто меня выгнал из этой проклятой лаборатории! А зачем и почему я оказалась здесь, не скажу! Надевайте наручники и гоните в тюрьму! Не скажу, и все!
Билл понял, что переусердствовал в иронизировании и назидании. Недаром оценка по курсу психологической подготовки была самым позорным пятном в списке учебных достижений курсанта Четтингема. Но недостаточную образованность по этой части Билл научился восполнять таким простым, но редким качеством, как здравый смысл. Он мигом успокоился. Мягко взглянул на клокочущую ненавистью девушку. Осторожно коснулся ее руки. Грустно покачал головой. Понимающе цокнул языком:
– Так-так. Уволили, значит… Обидели. Сильно обидели. Тяжело, непростительно. И затем?.. Ответный удар? Месть?
– Да, месть, – устало кивнула Памела и, словно это признание исчерпало ее последние силы, внезапно ссутулилась, обмякла, словно стала ниже ростом. Тяжело облокотилась на стол, тяжело вздохнула. – Я не знаю, как вам это объяснить. Понимаете, Билл, это не минутный порыв, не импульсивная реакция. Это месть, и я хотела отомстить любой ценой. Эти люди… Они заслуживают большего, чем то, что в моих силах. Я жалею, что не могу сжечь этот проклятый дом, со всеми, кто в нем находится!
– Со всеми? Ни в чем не повинными людьми? – Наконец как следует припомнив уроки психологии, Четтингем произнес самым сдержанным, самым тихим тоном:
– Людьми, которые виновны лишь в том, что работали с вами в одной лаборатории? Любой ценой? А знает ли мисс Кроу, что совершая самосуд, она принимает на себя дьявольские функции? Я не силен в библейских заповедях, но ведь есть вещи, которые объяснять не надо. Вы только что сказали, что ваши действия не были минутным порывом. Вы сами не поняли, какую ужасную вещь вы сказали. Мне страшно находиться рядом с вами, мисс Кроу!
Новый приступ красноречия оказался более действенным, чем ожидал сам оратор. Неожиданный пафос, прозвучавший из уст дюжего охранника, вызвал мгновенную краску стыда на нежном лице преступницы. На ее глазах снова выступили слезы, но на этот раз Билл Четтингем оказался на посту и не позволил разразиться новому потоку рыданий. Озабоченно взглянув на часы, он снова покачал головой:
– У нас очень, очень мало времени, дорогая Пэм. А вы все молчите и теряете драгоценные минуты… Стоп! – Услышав сигнал вызова, он вскочил и кинулся в коридор.
Служебный долг был превыше всего для Билла Четтингема. И вызов дежурного заставил его позабыть обо всех нюансах, связанных с пребыванием незадержанной преступницы в комнате с открытой настежь дверью и незакрытым окном в конце коридора первого этажа, откуда был свободный выход в безлюдный внутренний двор и далее – на улицу.
– Исследовательский центр, охранник Четтингем! – отрапортовал он хорошо поставленным голосом.
– В чем дело,