Собрание сочинений в одной книге. Сергей Есенин

      Тихо струится река серебристая

      В царстве вечернем зеленой весны.

      Солнце садится за горы лесистые,

      Рог золотой выплывает луны.

      Запад подернулся лентою розовой,

      Пахарь вернулся в избушку с полей,

      И за дорогою в чаще березовой

      Песню любви затянул соловей.

      Слушает ласково песни глубокие

      С запада розовой лентой заря.

      С нежностью смотрит на звезды далекие

      И улыбается небу земля.

      И надо мной звезда горит,

      Но тускло светится в тумане,

      И мне широкий путь лежит,

      Но он заросший весь в бурьяне.

      И мне весь свет улыбки шлет,

      Но только полные презренья,

      И мне судьба привет несет,

      Но слезы вместо утешенья.

      Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

      Выходи встречать к околице, красотка, жениха.

      Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.

      Я играю на тальяночке про синие глаза.

      То не зори в струях озера свой выткали узор,

      Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.

      Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

      Пусть послушает красавица прибаски жениха.

      Матушка в Купальницу по лесу ходила,

      Бóсая, с подтыками, по росе бродила.

      Травы ворожбиные ноги ей кололи,

      Плакала родимая в купырях от боли.

      Не дознамо печени судорга схватила,

      Охнула кормилица, тут и породила.

      Родился я с песнями в травном одеяле.

      Зори меня вешние в радугу свивали.

      Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,

      Сутемень колдовная счастье мне пророчит.

      Только не по совести счастье наготове,

      Выбираю удалью и глаза и брови.

      Как снежинка белая, в просини я таю

      Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю.

      Задымился вечер, дремлет кот на брусе,

      Кто-то помолился: «Господи Исусе».

      Полыхают зори, курятся туманы,

      Над резным окошком занавес багряный.

      Вьются паутины с золотой повети.

      Где-то мышь скребется в затворенной клети…

      У лесной поляны – в свяслах копны хлеба,

      Ели, словно копья, уперлися в небо.

      Закадили дымом под росою рощи…

      В сердце почивают тишина и мощи.

      Не поэт, кто слов пророка

      Не желает заучить,

      Кто язвительно порока

      Не умеет обличить.

      Не поэт, кто сам боится,

      Чтобы сильных уязвить,

      Кто победою