Путешествие к ядру Земли. Ирина Широканова
и течения. А раз течения – так точно нечего туда соваться!
Шкет посмотрел в небо. Луна висела теперь куда ближе, бледно-жёлтое лицо её в неброских пятнах рытвин заглядывало сверху, будто бы через его плечо.
Кажется, луне было интересно.
Шкет подумал мельком, что уж кто-кто, а луна должна, пожалуй, знать и помнить тысячи таких историй: она наверняка видела и огромных рыб с серебристо-серой – точно зеркало колдуньи – чешуёй, гулко бьющих хвостами ночью по чёрной воде в туманной заводи; и сладкую парочку, потонувшую в глубоком омуте; и запутавшегося в острых крючьях собственной сети браконьера…
Как муха.
– Течения, точно. И не надо тут. Лес тут хороший… – упрямо бормотал своё Стопарь, точно мантру, глядя то в чёрную, покрытую тенями от пламени, землю – а то себе в колени. И вдруг – видимо, лишь бы прогнать тишину – обратился к последнему участнику круга напротив, с начала беседы ещё не говорившему: – А может, ты что расскажешь, а, Дикий?.. – долгое молчание – это было ясно всем, как день божий – для него непереносимее ночного холода. – А то всё помалкиваешь.
Мужчина по другую сторону костра – и правда тихий, с начала беседы от него слова не слышали – быстро взглянул, считай, зыркнул на шумного товарища, как-то исподлобья.
– Рассказывать нечего, – тембр у говорившего оказался неожиданно приятный: низкий, мягкий баритон; чуть тише – и будет похож на те негромкие, шепотливые голоса, что слышишь порой в лесу, больше осенью, когда листья опали, и их шорох под ногами, и потрескивание веток, и звук падающих в подстилку холодных капель с чёрных ветвей становятся одним невнятным шумом, почти неотличимым от тишины, – и тишиной же являющимся. Только не глухой, неподвижной и мёртвой – но тишиной скрытно, упрямо продолжающейся жизни, даже среди засыпающей природы. – Нет у меня особо забавных историй в загашнике.
– Так расскажи не забавную, – не унимался его приятель. – Хоть какую расскажи. Чтоб тухло не было. Расскажи – научи чему-нибудь малого, а то никакой науки не вынесет…
– А почему он Дикий? – не удержавшись, шёпотом спросил Шкет у сидящего рядом Стопаря.
Над ними, над огнём носились бесшумные резкие силуэты – летучих мышей. Проследить за маленькими созданиями ночи было непросто: они двигались стремительно, едва цепляя края зрения острыми крыльями – и тут же исчезая.
– Да просто нелюдимый несколько, – бойко пояснил заводила. – Но это ничего – он мужик хороший. И оно не так давно так стало кстати. Как из больницы вышел, так переменился. Одичал немного. А до того – так был куда повеселее. Я его не первый год знаю… А ты не дрейфь. Мы тут все… одним миром.
– Ну раз ты науки хочешь… – пожал плечами сидящий напротив Дикий. Шкет пока изучал его: мужчина с коротко подстриженными волосами, небольшой щетиной, и довольно глубокими морщинами на щеках, на сравнительно молодом лице, – виски охотника ещё не трогала особо седина. Парень сразу подумал о земле, пережившей землетрясение или другой какой катаклизм,