Считаем овечек до утра. Макс Лютер
двежонок в берлоге. На тумбочке рядом с кроватью стоял его любимый ночник в виде месяца, который мягко освещал комнату приглушенным, сонным светом. На полках, словно верные друзья, стояли его игрушки – плюшевый заяц Ушастик с одним ухом, немного потрепанным от частых обниманий, деревянный паровозик, который умел пыхтеть и издавать забавные гудки, и целый отряд разноцветных солдатиков, готовых к любым приключениям, даже ночным.
Казалось бы, все вокруг шептало о сне. Вечернее спокойствие разливалось в воздухе, как теплый мед. Сон, словно ласковый котенок, должен был вот-вот подкрасться и убаюкать Тишу своими мягкими лапками. Но сон почему-то медлил. Не торопился приходить. Задержался где-то, заигрался, или, может быть, просто забыл дорогу в комнату Тиши.
Тиша лежал неподвижно, стараясь не шевелиться, как учила мама. «Нужно лежать тихо-тихо, и сон сам придет», – говорила она. Но чем тише он лежал, тем громче становились мысли в его голове. Они прыгали и скакали, как непослушные козлята на лугу. Вот вспомнилось, как днем он строил высокую башню из кубиков, и как она с грохотом развалилась, когда прибежал озорной кот Барсик. Потом в памяти возникла картинка из мультика про храброго щенка, который спасал всех в беде. А еще – обещание папы пойти завтра в парк кататься на каруселях.
Мысли кружились все быстрее и быстрее, как карусель. Тиша вздохнул. Сон все еще не приходил. Он перевернулся на другой бок, попытался устроиться поудобнее. Подушка казалась то слишком мягкой, то слишком жесткой. Одеяло то съезжало на пол, то, наоборот, душило, словно теплый, но настойчивый друг.
Тиша посмотрел на лунный ночник. Месяц светил ровно и спокойно, как будто говорил: «Чего не спишь? Все спят давно». Тиша тихонько вздохнул. Он и сам хотел спать. Очень хотел. Веки становились тяжелыми, глаза слипались, но стоило ему попытаться закрыть их совсем, как мысли снова начинали свою шумную карусель.
Он прислушался. В доме царила тишина. Только часы на стене тихо тикали, словно отсчитывая секунды, которые тянулись бесконечно долго. Тиша знал, что за стеной, в соседней комнате, сладко спит мама, а в гостиной, наверное, уже спит и папа, закрыв книгу на самом интересном месте. Даже Барсик, усатый проказник, наверняка свернулся клубочком на своем любимом кресле и видит сны о погоне за мышами. Все спят. Все, кроме него.
От этого стало немного грустно. Тише тоже хотелось оказаться в стране снов, где можно летать, видеть волшебные приключения и встречать сказочных героев. Но дверь в эту волшебную страну почему-то закрылась перед ним именно сегодня вечером.
Он снова перевернулся, уже на живот, и подложил кулачок под щеку. Посмотрел в окно. За стеклом чернело небо, усыпанное мириадами звезд. Звезды мерцали и перемигивались, словно вели между собой тихий ночной разговор. Тиша попытался сосчитать звезды. Одна, две, три… Счет сбивался, мысли снова перебивали его звездные подсчеты.
Он вздохнул глубже. Бессонница казалась непобедимой темной силой, которая решила помучить его именно сегодня. В отчаянии Тиша сел в кровати, свесив ноги на пол. Лунный свет мягко скользил по ковру рядом с кроватью. Комната казалась немного другой в ночной тишине – более загадочной и молчаливой.
Тиша подошел к двери и тихонько открыл ее. В коридоре было темно, только слабый свет из гостиной падал на пол. Он осторожно вышел из комнаты и на цыпочках пошел в сторону гостиной. Сердце билось немного быстрее от тишины и полумрака.
В гостиной действительно горел только торшер в углу. Папа спал в кресле, уютно устроившись под пледом, книга лежала на полу рядом с креслом. Мамы не было видно. Тиша подошел к креслу и осторожно потрогал папу за руку.
Папа сразу проснулся и удивленно посмотрел на Тишу сонными глазами.
– Тиша? Что случилось? «Почему ты не спишь?» —спросил папа тихим, сонным голосом.
– Пап, я не могу заснуть, – прошептал Тиша расстроенно. – Совсем не могу. Я уже сто лет лежу, и все никак.
Папа понял. Он сам иногда страдал от бессонницы, знал, как это неприятно. Он посмотрел на Тишу с сочувствием.
– Идем, – сказал папа, тихо вставая с кресла. – Может быть, теплое молоко поможет? Или сказку почитать?
Тиша кивнул с надеждой. Они вместе пошли на кухню. Папа налил Тише стакан теплого молока с медом, поставил рядом тарелку с ванильным печеньем. Пока Тиша медленно пил молоко, папа сел рядом и стал рассказывать тихую сказку про сонного медвежонка, который тоже не мог заснуть и пошел за советом к мудрой Сове.
Сказка была интересная, и молоко было сладкое и теплое. Тише стало немного спокойнее, но сон все еще не торопился приходить. Когда сказка закончилась, папа предложил:
– Может быть, колыбельную спеть? Как мама тебе поет?
Папа сел на стул рядом с Тишей и тихонько запел знакомую колыбельную про серого волчка. Голос у папы был не такой нежный, как у мамы, немного басовитый, но от этого тоже успокаивающий и родной. Тиша допил молоко и закрыл глаза, слушая папину песню.
Но и колыбельная не смогла окончательно усыпить Тишу. Когда песня закончилась, он открыл глаза и вздохнул.
– Не получается, пап, – сказал