Плохие девочки попадают в Рай. Марина Индиви
мои.
Аромат кофе распространился по кабинету, когда Ирина прошла к моему столу. Передо мной возникли блюдце и чашка со свежесваренным кофе.
Счастье есть.
Она поставила их на стол, рядом положила сигареты.
– Больше не теряй.
– Ты чудо, – сообщил я, не отрываясь от монитора.
– Должен будешь.
– Натурой возьмёшь?
Ирина хмыкнула и рассмеялась.
– Пока твоей натуры дождёшься, состаришься.
– Всё настолько плохо?
– Не засиживайся.
Она вышла, а я взял чашку и сделал пару глотков.
Кофе Ирина готовит потрясающе.
Впрочем, не она одна.
Я валяюсь на кровати в спальне, свет включен – по крайней мере, я это точно помню, но в глазах всё равно темно. Из темноты периодически выплывает лицо Никиты – взволнованное и рассерженное одновременно.
– Доигралась?! – Его голос доносится откуда-то издалека – как голос сантехника, запертого приколистами в канализации. Если бы мне не было настолько хреново, я бы смеялась. Хорошо хоть проблевалась в ванной, пока душ принимала – до этого вкупе со всем имеющимся в наличии сейчас симптомами ещё и тошнило. В настоящий момент только на глаза давит, в голове всё плывёт – да-да, именно так, а не наоборот, и в темноту уволакивает. А ещё дышать нечем.
– Диана! – Он шлепает меня по щеке – не больно, но достаточно ощутимо.
– Отвали… – говорю я заплетающимся языком, – мне… и так хреново.
– Я тебе отвалю… Я тебе сейчас так отвалю, что мало не покажется! – В голосе его слышатся металлические нотки, но мне уже плевать. – Сейчас вызову скорую. Это ты на всю жизнь запомнишь, даже не сомневайся.
Эти слова возымели на остатки моего сознательного сомнительный эффект, но после них я даже попыталась подняться.
– Я т-те вызову…
– Лежать! – Его руки надавили на мои плечи, возвращая в исходное положение. – Вряд ли тебе это о чём-то скажет, но давление сто на пятьдесят – не лучший способ закончить вечер. Или начать утро?..
Я сдавленно пискнула, выражая протест, когда он направился к окну.
– У тебя голова мокрая. Простудишься ещё.
– Не… закрывай… – кажется, это были мои последние слова перед тем, как я отключилась. Того, как он заворачивал меня в одеяло и ложился рядом, я уже не помнила.
Зато просыпаться было чудесно. С похмелья у меня голова не болит. Состояние такое, как будто внутренности взбивали миксером под анестезией, плюс помойка во рту и абсолютное нежелание признавать себя существом из этого мира. Но самое мерзкое проявление этого состояния – сушняк!
Не открывая глаз, я похлопала рукой по одеялу и обнаружил отсутствие Никиты. На работу, значит, ушёл… Облегчение было недолгим и прервалось, когда я услышала, как в кухне что-то звякнуло. Твою м-м-мать, сегодня ж суббота!
Словно в подтверждение моей последней донельзя ёмкой мысли послышались шаги, дверь открылась и на пороге нарисовался мой бойфренд. У него что, встроенные на моё пробуждение