Франциск Ассизский. Его жизнь и общественная деятельность. Эмилия Пименова
наступил день отъезда. Веселый и радостный, Франциск сел на лошадь и отправился в путь вместе с маленьким отрядом. Дорога шла по склонам горы Субазио, и маленький отряд должен был остановиться на ночлег в Сполетто. Что тут произошло – на этот счет нельзя найти точных указаний в документах, касающихся жизни Франциска, но достоверно одно, что он в тот же вечер решился вернуться в Ассизи. Весьма возможно, что знатные, завидовавшие ему товарищи, таившие против него злобу в сердце, привели свой замысел в исполнение и отмстили ему за то, что он, сын купца, держал себя с ними как равный, и даже подавлял их своею роскошью и щедростью.
Легенда, конечно, разукрасила по-своему это событие. По рассказам, на пути в Сполетто Франциск услышал в полусне голос, спрашивавший его, куда он направляется? Когда он ответил, опять раздался вопрос: “Кто может сделать для тебя больше добра, господин или раб?”. Франциск отвечал: “Господин”. – “Так зачем же ты бросил господина ради раба?” – последовал снова вопрос. Франциск сказал: “Как прикажешь мне поступить, Господи?” – “Возвратись на родину, там тебе будет сказано, что ты должен делать”. Проснувшись, Франциск решил немедленно вернуться в Ассизи и ждать, чтобы ему открылась воля Божия.
Так или иначе, Франциск почувствовал все-таки, что все его мечты рушились, и вернулся из Сполетто в Ассизи, где его неожиданное возвращение произвело, конечно, много шума и причинило немалое разочарование его родителям. Франциск был грустен; он как будто также пережил какое-то тяжкое разочарование. Он удвоил свою сострадательность к беднякам, которым всегда и прежде очень щедро раздавал милостыню.
Прежние разгульные товарищи Франциска не замедлили опять окружить его. Они очень обрадовались его возвращению, надеясь на возобновление прежней веселой и разгульной жизни. Франциск обыкновенно покрывал все расходы из своего кошелька, и, конечно, это было выгодно его товарищам. Но хотя Франциск и теперь поступал точно так же, и его кошелек всегда был открыт для друзей, однако во всех устраиваемых ими пиршествах он участвовал лишь как посторонний. На него, среди шумного веселья, все чаще и чаще стали нападать приступы тяжелого раздумья, начало которых надо отнести к его болезни.
Все чаще и чаще стал удаляться Франциск от своих товарищей и целыми днями бродил одиноко в окрестностях города. Вскоре, впрочем, к нему присоединился один из его друзей, не похожий на других и, очевидно, так же, как и Франциск, ощущавший душевную пустоту и пресытившийся земными наслаждениями.
Вероятно, оба приятеля поверяли друг другу свои мысли во время этих уединенных прогулок. Оба пришли к тому убеждению, что ни земные наслаждения, ни слава не стоят того, чтобы человек отдавал им всего себя и всю свою жизнь. Кто был этот друг Франциска – с достоверностью неизвестно, но по некоторым признакам надо думать, что это был тот, который впоследствии сделался преемником Франциска во главе основанного им ордена, брат Илья.
Очень часто Франциск заходил в грот, находившийся