Преврати меня в пепел. Тереза Вайборн
которого мы боимся больше всего, – тридцать первого августа. День эксперимента. День нашей смерти. Дарен и я родились в одну и ту же дату, поэтому в списке мы окажемся одновременно.
Эксперимент «D-7» был создан пятьдесят лет назад. Девушки и юноши, достигшие восемнадцати лет, подлежали тщательному осмотру, и те, кто не страдал никакими заболеваниями, вносились в список. Позже из него отбирали по пять юношей и девушек с лучшими показателями здоровья из каждого города. Им вводили специальный вирус, и дальше все зависело от конкретного человека. Ты мог стать лучшим и получить дар, какую-то сверхсилу, или же, если твой организм сдавался, стать одним из тех мутантов-переродышей, что гонялись за нами. Но существовал и худший вариант – мучительная смерть. Однажды я собственными глазами видела такую. Девушка кричала, молила о помощи, несмотря на фонтаны крови, бившие из ее глаз, рта и ушей. Я слышала, как ломались внутри нее кости, и эти звуки навряд ли мне когда-нибудь удастся забыть. В тот день, вернувшись домой, я закрылась в своей комнате и рыдала не переставая от осознания, что и меня может ждать такая же участь.
Некоторые родители пытались защитить своих детей, с детства ограничивая их в еде и не позволяя заниматься спортом, растили их слабыми и ни на что не способными. Таких детей в список не вносили, но не так давно, около пятнадцати лет назад, за родителями начали следить. Теперь за подобное карали смертной казнью. Четыре года назад так судили одну семью: поначалу родителям удавалось скрывать свои попытки уберечь детей, но кто-то узнал об этом и доложил куда следует, после чего всех их собрали на главной площади и показали, что ждет людей в случае неповиновения.
Теплый летний ветерок щекотал нос. Я улыбалась, стоя рядом с мамой и держась за ее руку. Люди о чем-то шептались, но я не обращала на них никакого внимания.
– Мама, а зачем нас здесь собрали? – удивилась я, осматривая толпу.
Множество людей стояли, прижавшись друг к другу, словно искали поддержки.
– Доченька, когда все начнется, не смей кричать или отворачиваться. Не показывай им свой страх, будь сильной! Ни за что не сдавайся, не смей, не сегодня! – Мама наклонилась ко мне и поцеловала в лоб.
Ее слова пугали меня, а голос дрожал.
Не такие вещи должна говорить мать своей дочери, когда та не подозревает, что происходит. После ее слов я лишь занервничала и стала заглядывать в лица прибывающих на площадь людей. Я желала заранее знать обо всем, что могло случиться, чтобы подготовиться.
– Эй, мне уже четырнадцать, никто так не делает! Не целуй меня на людях! – взвыла я, но не только из вредности.
Мне нужно было переключить свое внимание с чужих напуганных лиц, с плотно зажатых губ и рук, что так судорожно дергались.
– Сегодня это тебе понадобится. Держи меня за руку и не отпускай, не смей убегать! – грубо сказала она.
Ее голос превратился в лед, и меня бросило в дрожь. Почему это я должна убегать? Мне делать, что ли, нечего?!
Мама