Узы крови. Сидни Шелдон
от нации, язык которой был столь неромантичным, что имя Джузеппе Верди они переводили как Джо Зеленый?
У Иво всегда водилось с дюжину девиц в различной степени готовности. Стадий готовности было пять. В первой стадии находились девушки, с которыми он только что познакомился. Он их одаривал ежедневными звонками по телефону, цветами и тонкими томиками эротической поэзии. Во второй стадии они получали скромные подношения в виде шарфиков и фарфоровых коробочек, наполненных шоколадками. В третьей стадии он им дарил драгоценности и одежду и приглашал на обед в «Эль Тупу» или в «Таверну Флавна». В четвертой стадии они попадали к нему в постель и наслаждались его непревзойденным искусством любовника. К свиданию Иво подходил творчески. Его изысканно отделанная квартира на виа Маргутта наполнялась цветами, garofani или papaveri, музыкальное сопровождение – классика, опера или рок – зависело от вкуса той или иной избранницы. Иво был великолепным поваром, и шедевром его кулинарного искусства был polio alla cacciatora, цыпленок по-охотничьи. После обеда бутылка охлажденного шампанского подавалась прямо в постель... О, Иво обожал четвертую стадию!
Но самой деликатной была пятая стадия. Она состояла из душещипательной прощальной речи, дорогого прощального подарка и полного слез и стенаний arrivederci.
Все это теперь уже позади. А в настоящем Иво Палацци бросил быстрый взгляд на свое кровоточащее, сплошь расцарапанное лицо в зеркале над кроватью и ужаснулся. Такое впечатление, будто на него набросилась взбесившаяся сенокосилка.
– Смотри, что ты наделала! – завопил он. – Cara, я знаю, ты этого не хотела.
Он придвинулся ближе к кровати и попытался обнять Донателлу. Ее мягкие руки обвились вокруг него, и, когда он стал прижимать ее к себе, она, как дикая кошка, яростно вонзила ему в спину свои длинные ногти. Иво заорал от боли.
– Ори! – крикнула Донателла. – Будь у меня нож, я бы отрезала твой cazzo и воткнула бы его тебе в глотку!
– Ради Бога, тише, – умолял ее Иво. – Дети же рядом!
– Ну и пусть! – не унималась она. – Пора им знать, каков подонок их любимый папочка...
Он шагнул к ней.
– Carissima...
– Не прикасайся ко мне! Я скорее отдамся первому встречному пьяному сифилитику, чем позволю тебе прикасаться ко мне.
Иво выпрямился, задетый за живое.
– И это говорит мать моих детей!
– А что ты хочешь, чтобы я тебе говорила? Как еще мне говорить с таким подонком, как ты? – Голос Донателлы перешел на визг. – Хочешь иначе, дай мне то, что я хочу!
Иво с опаской посмотрел на дверь.
– Carissima, не могу. У меня его нет!
– Так достань его! – крикнула она. – Ты же клялся, что достанешь!
С ней опять начиналась истерика, и Иво решил, что самое лучшее – это поскорее убраться отсюда, пока соседи снова не вызвали карабинеров.
– Чтобы достать миллион долларов, нужно время, – мягко сказал он. – Я постараюсь. Я достану тебе миллион.
Он быстро стал натягивать трусы, брюки, носки