Мариэль. Вергине ГАГИКОВНА Карапетян
енился и до правления королевы Виктории, однако именно в эту эпоху такие качества стали доминирующей нормой.
ОНА
Десятое октября. Вечернее солнце, уходящее за горизонт, окутало его розовым покрывалом. Лёгкий лондонский ветер растрепал длинные кудри её спине. Ещё утром заплетённые в тугую косу, к вечеру они строптиво пытались освободиться.
Девушка сидела на берегу Темзы. Когда ей хотелось побыть наедине, она приходила именно сюда. Это было её любимое место. Смахнув слезу, она глядела куда-то вдаль. А мысли её были ещё дальше.
– Мне не стоило так с ним разговаривать, – твердила она себе. – Не стоило! Он – мой отец и точно знает, как будет лучше для меня, для нас всех. Ведь я ещё слишком юна и беспечна, как он выразился. Кто знает, возможно, когда- нибудь я буду благодарить его, но не сейчас. Я не готова. Господи, дай мне сил и благоразумия…
Она ещё долго сидела на берегу, нервно перебирая жемчужины на браслете и мысли в собственной голове. Это юное создание, которому недавно миновало семнадцать лет, была удивилельной красоты девушка: длинные волосы цвета золотистого каштана ниспадали до пояса, а миндалевидные глаза были чёрными, как октябрьская ночь, и глубокими, как воды Темзы…
В этот тёплый осенний вечер её знобило. Длинные тёмные ресницы содрогались от слёз, покрывающих милое личико, и сбегающими горошинами по щекам.
Она всхлипывала и шмыгала упрямым носиком, нервно кусая нежные алые губы…
Мариэль – юная, чистая, живая. Сколько жизни было в её глазах, сколько грёз в душе.
Как много амбиций она таила, пытаясь подавить в себе, сколько желаний и грез в ней зажигалось и умирало, разбиваясь о скалы суровой реальности.
Мари была среднего роста, но за счёт тонкого стана казалась выше. Лёгкое платье для прогулок из хлопка, затянутое на талии плотным ремнём, делало ее хрупкую фигуру ещё изящнее. Несколько локонов, ниспадавших на лицо, игриво щекотали нос и губы, и она невольно улыбнулась. Подобно ангелу, сошедшему с небес, она глядела на вечернее небо, словно скучая по прошлой жизни.
Тучи затянули небо мгновенно и внезапно, припустившийся дождь согнал её с каменистого берега.
«Любимая погода», – подумала она. В эту пору дожди в
Лондоне шли постоянно, но это не мешало ей любить осень. Октябрь.
Мари медленно зашагала домой, не спеша, не убегая. Напротив, наслаждаясь дождём. Капли стекали по лицу, скользя вниз по длинным ресницам, а она медленно шла, ловя взгляды бегущих прохожих, прикрывающихся от дождя зонтами. Она же никогда им не пользовалась.
«Дождь – это объятия с природой», – повторяла Мари, любившая природу, мир, жизнь.
Вдруг ей почудилось, что за ней кто-то идёт, медленно следуя её маршрутом. Мари резко остановилась и повернулась назад. Никого. Умолкли и шаги за спиной. А может, ей померещилось, и их вовсе не было?
Уж слишком пугливой и впечатлительной она порой становилась…
* * *
– Вы снова гуляли у реки, Мари? – в очередной раз, ре-шив убежать от предстоящего разговора, строго произнёс отец, встретивший девушку в гостиной.
Это был мужчина лет шестидесяти, крепкого телосложения, со смуглой кожей и аккуратно зачёсанными седыми волосами.
Несмотря на почтенный возраст, мистер Джек Дэвис выглядел статно и осанисто, хотя события его жизни оставили много следов, отнюдь не только на внешности.
Мистер Дэвис был одет в сюртук и брюки из плотной ткани тёмно- синего цвета.
Он придерживался делового стиля в одежде, даже сейчас, когда почти полностью отошёл от дипломатических дел.
– Да, я гуляла у реки, как обычно, – убирая назад мокрые локоны и пытаясь оставаться невозмутимой, ответила девушка.
– Вы промокли до нитки, неужто надумали слечь в постель? – продолжал возмущённо отец, сдвинув густые брови и сморщив нос. – Полагаю, вы делаете это нарочно, именно сейчас, в такой важный день. Занятно! Нужно было бродить по городу, мокнуть, как брошенный щенок, вместо того чтобы привести себя в порядок и, как следует, подготовиться к встрече с нашими гостями?
– Интересно, что бы сказала ваша матушка? Царствие ей небесное! – не унимался сердитый отец.
Промолвив, он поцеловал кольцо на безымянном пальце с большим чёрным агатом, которое носил в память об усопшей жене.
Памятные украшения (траурные) – небольшие браслеты, кольца, медальоны, броши, в которые вплетены и спрятаны пряди волос близких людей, детей, возлюбленных. Мода на траурные украшения вспыхнула с новой силой после смерти любимого супруга королевы Виктории, Альберта Саксен- Кобург- Готского.
– Отец, – прервала его девушка. – Если бы матушка была жива, быть может, эта встреча сегодня не состоялась бы вовсе.Во всяком случае, не в таком ключе.
Затем, кинув беглый взгляд на отца, она поспешно поднялась по лестнице в свои покои, с трудом сдерживая