Мариэль. Вергине ГАГИКОВНА Карапетян
пять с лишним лет пошли тебе на пользу. Как же ты возмужал и окреп! – не мог натешиться сыном своего друга мистер Дэвис.
– Что есть, то есть! – подхватил визитёр, с гордостью похлопав по спине отпрыска, сидевшего рядом.
Молодой человек самодовольно улыбнулся.
– Мой сын – моя опора! – добавил Робинсон- старший.
– На него можно положиться в любом деле, с уверенностью за него ручаюсь.
Мистер Дэвис опустил глаза, но, поняв, к чему клонит гость, утвердительно кивнул, подняв глаза на тяжёлые настенные часы.
– Пора бы Эштону вернуться, он пообещал мне не опаздывать, хотя бы сегодня. Его работа отнимает уйму времени и сил. Но он и слушать не хочет об увольнении, клятву Гиппократа давал говорит!
– Ишь ты, какой праведный сын у тебя, Джек, – подхватил Робинсон- старший, выказывая заинтересованность в беседе.
– А как насчёт женитьбы? Небось, присмотрел себе невесту?
– Если бы! Я устал торопить его, моё слово давно утратило прежний вес. Эштон ищет отговорки, словно принял решение надеть венец безбрачия. Горе мне, горе, а ведь ему почти двадцать девять! – качая головой, недовольно произнёс мистер Дэвис.
– Нам давно пора тешиться внуками, а мы продолжаем возиться с собственными детьми! – разделив тяжкие думы с приятелем, мистер Дэвис немного облегчил душу.
– Гм, действительно, в наше время после двадцати лет спешили в тихую семейную гавань! Заводили детей, постигали взлёты, терпели поражения. Но, благо, нам повезло в делах любовных! Сейчас же молодые люди не торопятся делать столь серьёзный шаг. Быть может оттого, что глупые или, напротив, больно умные. Во всяком случае, гораздо смышлёнее нас с вами, – задумчиво молвил гость.
– Однако… – иронично ответил собеседник, натянуто улыбаясь.
– Не серчайте, мистер Дэвис, мы с удовольствием подождём Эштона, уж больно любопытно поглядеть на сего хвалёного доктора, который отказался от управления компанией в пользу клятвы Гиппократа! – впервые за всё время самодовольно заговорил Робинсон- младший, вальяжно развалившись на диване и медленно попивая виски со льдом.
Джек Дэвис обратил внимание на язвительный тон молодого гостя, но не стал придавать значения колкостям. Ведь, по его субъективному мнению, в чем-то он был прав…
Он поставил свой стакан на мраморный столик и налил себе очередную порцию виски.
Спустя время входная дверь скрипнула, послышались шаги, и в гостиную вошёл тот самый, вышеупомянутый Эштон – высокий, стройный молодой человек лет тридцати. О нём можно было с уверенностью сказать: честный, справедливый, великодушный и крайне порядочный по отношению ко всему, с чем, так или иначе, соприкасался и, вдобавок, недурен собой: тёмно-каштановые волосы, как у сестры, того же цвета глаза, такая же задушевная улыбка.
Эштон Дэвис – доктор, хирург, посвятивший большую часть своей жизни изучению этой многогранной науки. Последние лет пять он всецело был поглощён любимым делом.
Мистер Дэвис был прав