Времена года. Станислав Викторович Хромов
пустом до утра.
Любил ты могильные плиты
И грозный над лесом закат,
Когда его светом залиты
Стога на покосах горят.
Когда на притихших угорах
Соборы возносятся ввысь,
И мысли твои в разговорах
Над ними, как стаи неслись.
Любил ты уступчивых женщин
И бойких, веселых девиц —
С бесовскою силой повенчан,
С полетом заоблачных птиц.
Ты тайно в ушедшие ночи
Скрывался, как в черный подвал,
Где карие ведьмины очи
Божественным даром назвал.
Где так же легко и свободно
Живется, как в жизни чужой —
И бродишь с улыбкой холодной
За призрачной этой межой.
А твой карандаш на бумаге
Выводит бессмысленный штрих —
Откуда взялись эти знаки,
И кто подсказал тебе их?
Взгляни на пустые кварталы,
На мрачные в дымке дома —
Вот памяти светлой анналы
И черной тоски закрома.
Все здесь, не надейся душою
Чужую судьбу проложить
И там, за далекой межою
Свободно и праведно жить.
Жизнь мечтателя
Я могу теперь только забыться
И взмахнуть на прощанье веслом —
Одинокая вещая птица
Осенит меня черным крылом.
Озираясь на волны несмело,
Погляжу я на берег с тоской —
Может, девушка в платьице белом
Мне вдогонку помашет рукой!
Зашумят сиротливо березы…
И не стану еще возражать,
Что глотая невольные слезы,
Будет девушка следом бежать.
Но в желаньях своих несерьезных
Для нее ты, конечно, не тот —
Подавай ему проводов слезных,
Полюбивший мечты идиот!
Как подумаю с грустью об этом,
Угасает и прячется взгляд —
Если кто – то родился поэтом,
То его утопить норовят.
Говорят, мол, она не по Сеньке —
Он пропойца и круглый дурак,
Оттого на последние деньги
Вечерами сбегаю в кабак…
Так ничтожно, подобно лишаю,
Одинокие годы влачу —
И уже никому не мешаю,
И уже ничего не хочу…
Элегия
Гулко в лесах, и сошедшими пахнет снегами,
Ожили борозды, вновь увиваясь за плугом,
Воды озерные вровень стоят с берегами,
Быстрые утки проносятся низко над лугом.
В дымке рассветной что слышу я каждой весною —
Плач ли ребенка, дыхание родины спящей?..
Нет, никуда не уйдет это вместе со мною,
Чтобы воскреснуть в какой-то судьбе преходящей.
Нет, не поверю, что там – на пороге эпохи
Все растворится за гранью иных измерений,
Плачет дитя, и дела наши, стало, не плохи,
Плачет душа, вызывая слова откровенней.
Воды и небо, и пара стремительных уток,
Как это много для сердца влюбленного значит!
Плачет