Потерявшиеся в реальности. Лора Старцева
вытирать слезы.
Когда вместо ямы образовался холм и все принесённые цветы и венки были положены на еще влажный грунт, мы пошли домой.
–Я не увидела тетю Иру. Она была? – спросила я у Лиды. Та покачала головой.
–Нет. Они так и не помирились. Но Ира дала денег и на похороны, и на поминки. А еще… – зашептала она, – Я видела, как Ирка смотрела из окна, когда мы с гробом шли.
И я вспомнила, что мама и ее родная сестра действительно уже много лет были в ссоре, о причине, которой не знал никто кроме них.
Глава 6
Странная это была ситуация и, на первый взгляд, абсолютно необъяснимая. Но только на первый взгляд.
Мама вернулась в деревню, как и обещала, с красным дипломом педагогического училища, когда мне едва исполнился год. Все, что я знала о причине возвращения в отчий дом – это то, что моего отца посадили за то ли мошенничество, то ли за кражу на долгий срок и мама оставшись без поддержки, вернулась к родителям.
Через год в Речном появилась Ира с новорожденным Марком. Егор Никитич с радостью принял дочку в дом, не смотря на ее статус матери-одиночки. Марк был продолжателем фамилии и это для деда было главное.
Это было, наверное, самое счастливое время для нашей семьи. Две молодые красивые женщины с детьми, похожих на ангелов. Дедушка и бабушка еще живы и здоровы, и все вместе, в одном доме, за одним столом …
Егора Никитича не стало, когда мне исполнилось десять лет. Через два года не стало бабушки, Екатерины Даниловны. Ира и Анна, резко повзрослевшие после потери родителей, вместе вели хозяйство, растили детей. Мы с Марком ходили в одну школу, только в разные классы. Все нас воспринимали как брата и сестру.
И вдруг, как будто кошка пробежала между сестрами.
В один день они люто возненавидели друг друга. Вернее, это тетя Ира кричала на весь двор, что ненавидит мою маму, и не хочет жить с ней под одной крышей, а мама молча вытирала слезы.
Но жить под одной крышей пришлось, и дом был поделен строго на две половины, а нам с Марком было запрещено общаться друг с другом, иначе нас ждало наказание.
Меня и Марка эти условия ввели, мягко говоря, в ступор. Мы не понимали почему нам вдруг запретили быть братом и сестрой, и какое отношение мы, дети, имели к тому, что случилось между сестрами. Но мы стали осторожны и общались в основном в школе, на переменах.
А через год, закончив восьмой класс я уехала в город, где поступила в техникум и поселилась в общежитии. По выходным я часто навещала Речное, встречалась с подружками, отъедалась мамиными пирогами, но с теткой не пересекалась. Дом по-прежнему был разделен на две равные части и ни каких шагов к объединению ни та, ни другая сторона не предпринимала.
Ближе к окончанию учебы я засобиралась замуж. Мама грустно качала головой «Мои ошибки повторяешь.» Но я, естественно, никого не слушала, тем более, что во мне уже жила маленькая Машка.
Диплом и ребенка я получила почти одновременно и с молодым мужем переехала в однокомнатную квартиру в семейном общежитии, которую выделили