Остров Крымль. Правдивые истории из жизни прапорщика Моржового. Митрофан Вистовский
но для порядка все равно обзывала Харитона Моржового ни на что не годным безмозглым кретином.
Конечно, в тот период у Люси были причины для некоторого недовольства – форма пожарника шла Моржовому гораздо больше, чем выданная в котельной дырявая телогрейка, но известно ведь, что не место красит человека. Главное, что работником Харитон Моржовый был толковым.
И вот однажды в жизни Моржового произошел случай, который разом изменил всю его жизнь. Возвращаясь как-то вечером из котельной, он увидел, что на обочине парковой дорожки лежит генеральская папаха вполне приличного вида, а рядом на деревянной скамейке крепко спит в меру выпивший незнакомый гражданин в клетчатой рубашке и с застарелым синяком под глазом.
– Твоя, что ли? – толкнул Харитон спящего в бок.
Тот ошалело протер глаза, спросонья не очень-то соображая чего от него хотят, а когда все-таки сообразил, то для начала ощупал свою голову руками:
– Нет, не моя. У меня, вроде, кепка была. Ты кепку случайно не находил?
Спящий на лавочке гражданин на генерала был похож не особенно. К тому же, на улице было довольно тепло для зимней папахи, а потому оставалось только предположить, что папаху потерял какой-нибудь старенький генерал. Возможно, за время долгой карьеры у этого генерала стали мерзнуть мозги, вот он и решил надеть зимнюю шапку, отправившись в ближайший киоск за сигаретами, а когда ее унесло ветром, не стал искать пропажу.
Иными словами, получалось, что папаха, найденная у скамейки, была ничейной, а потому Моржовый с чистой совестью взял ее с собой. Он вдруг подумал, что этой находкой сама Судьба указывает ему верную дорогу. Тем же вечером Харитон вернулся домой в приподнятом расположении духа.
– Подай-ка мне, Люся, ручку и лист бумаги, – с порога скомандовал он жене, но, заметив скептический Люсин взгляд, пошел за бумагой сам.
– В армию решил я пойти, – по дороге пояснил он.
– Генералом? – поинтересовалась Люся, очевидно намекая на генеральскую шапку, которую Харитон бережно пристроил на вешалку.
– Для начала прапорщиком. Там, говорят, зарплата в трое выше, чем в котельной. И еще паек продуктовый дают! Заявление буду писать.
– Пиши-пиши, Достоевский, – хмыкнула супруга, зачем-то напомнив, что слово «кретин» пишется через «е».
– Лучше бы подсказала, как «прапорщик» пишется, – проворчал с кухни Моржовый.
На супругу свою он не обижался. После того случая, как однажды осенью Харитон пошел за хлебом и вернулся только под Новый Год, в глубине души он стал подозревать, что Люся имеет некоторые основания проявлять недовольство, хотя до конца так и не понял, чем это недовольство было вызвано. Хлеб, который он принес в тот раз, был хоть и не очень свежий, но вполне съедобный. В этом Моржовый готов был поклясться, потому что Люся, огрев его на входе тяжелой двуручной скалкой, заставила прямо у дверей съесть всю булку целиком. Даже стакана воды не дала запить!
Харитон