Проклятый обет: Тайна особняка Грея. Aleksey Nik
отражённый в зеркале силуэт незнакомца. Сердце забилось учащённо, и пальцы невольно сжались вокруг блокнота. Было ли это столь же неожиданным образом посланием от Сэйласа или случайной игрой света и тени? Она не успела точно определить, однако чувство, что кто-то наблюдает за ней из тьмы, не отпускало её и на следующий миг. Кажется, сама природа этого острова – буря, молнии, шорох ветра – всё словно становилось зачинщиком её внутренних тревог.
На следующее утро, когда шторм постепенно утихал, но остаётся ощущение чего-то необъяснимого в воздухе, гости вновь собрались в общем зале, чтобы обсудить события предыдущей ночи. Атмосфера тревоги и настороженности витала в воздухе. Марианна Фрост, ведя встречу с холодной строгостью, упомянула о необходимости соблюдать порядок и дисциплину в рамках эксперимента, но в её голосе было слышно не только требование, но и предостережение. Кто-то явно знал – или, возможно, ценил – тонкую грань между контролируемым экспериментом и хаосом, который мог внезапно вырваться наружу.
В ходе обсуждения один из гостей, профессор Виктор Хейнс, задал вопрос, который заставил всех замолчать: «Кто же и в каком качестве управляет этим экспериментом? Он всегда остается невидимым, как тень?» Его вопрос прозвучал искренне, и в нем чувствовалось стремление узнать правду. Люсия заметила, как взгляд присутствующих сменялся – от легкого удивления до очевидного страха перед возможностью обнаружения слишком глубоких тайн. В глазах Артура Мэйсона отражалась холодная расчетливость, но за ней мелькнула тень беспокойства, как будто он, подобно другим, ощущал невидимую руку, направляющую ход событий.
Комната на несколько мгновений погрузилась в мрачную тишину, наполненную тяжелыми раздумьями. Люсия тем временем тихо фиктивно записывала все, что говорили окружающие, чтобы потом сопоставить эти детали с имеющимися уличными свидетельствами. Она понимала, что каждая реплика, даже самая незначительная, может стать ключом к разгадке величайшей загадки – личности настоящего хозяина этой игры.
Ночной период продолжался, и с каждым часом напряжение нарастало. С одной стороны, все участники пытались адаптироваться к привычной обстановке старинного особняка, а с другой – их подсознание ощущало, что за масками привычных светских манер и бесстыдного общения скрывается истинное намерение того, кто стоит за всем этим. Перед глазами Люсии всплывали образы людей, оставивших после себя следы в её прошлом, и она могла провести параллели между теми, кто когда-то управлял судебными процессами и тайнописью неразгаданного, и неуловимыми силами, действующими в тени ныне. Никогда ранее не чувствовала она такой внутренней борьбы между рациональным анализом и пугающей интуицией, которая будто бы предупреждала: «Смотри внимательнее, каждое слово, каждый жест – они могут быть посланиями, скрывающими в себе ключ к великой тайне».
Позже, в поздние вечерние часы, когда праздничное освещение особняка приглушалось