Селебрити. Мурат Тюлеев
какой-то шум в районе сцены. Музыка смолкла, доносились только крики и низкие глухие звуки. Клавдия и Нина вскочили и побежали к сцене, но там уже столпилось столько народу, что ничего не было слышно.
– Давай на стойку залезем, – предложила Клавдия и показала туда, где уже, как каланча, возвышалась Катя. Клава помогла Нине взобраться на стойку бара, а потом влезла сама. Вспышки фотокамер ослепили девушек. Они едва смогли разглядеть двух дерущихся на сцене людей. Остальные музыканты встали вокруг дерущихся кругом, и не пытались вмешаться в разборку, поскольку дрались, судя по крикам, Бледный и Червь.
– Да что вы делаете? – раздался истошный женский крик. – Бабу не поделили! Стыдно!
Неожиданно толпа у сцены разделилась, и в образовавшийся проход выбежали двое. Один из бегущих хватал по пути бутылки со столиков и швырял их в преследователя, а второй уклонялся от стеклянных снарядов и размахивал обломком микрофонной стойки.
Эти двое, а это были все те же Бледный и Червь, добежали до стойки и упали, едва не снеся сооружение из фужеров и бутылок. Вокруг Нины все загремело и загрохотало, и она не удержалась и упала прямо на дерущихся. Девушка пыталась выбраться, но вокруг нее летали руки и ноги, и, то и дело слепила прямо в глаза фотовспышка.
Нину бы затоптали до смерти, если бы совместные усилия Клавдии и Кати. Девушки извлекли Настю из-под обломков двух рок-групп и быстро повели к выходу. Какие-то люди бежали следом за Ниной, что-то кричали ей в лицо, и на мгновение показалось, что у одного из бегущих в руке блеснул микрофон…
Очнулась Нина дома, и первое, что она увидела – укоризненный взгляд матери. За спиной родительницы маячил Павлик, но его отношения понять было невозможно, так как братишка прятал глаза и вздыхал. Видимо, осознавал, что он скоро тоже будет приходить домой посреди ночи и пьяный.
– Я же говорила, что Клавдия эта до добра тебя не доведет, – сказала мать. – Ты хоть насчет работы у нее поинтересовалась?
– Да, – хриплым голосом ответила Нина, – спросила. Сказала, можно приходить устраиваться продавцом-консультантом.
– Это, конечно, и хорошо, и плохо, – покачала головой мать. – Хорошо, что хоть какую-то копейку в дом понесешь, а плохо, что с Клавкой этой же работать будешь. И в итоге тебя вместе с ней за пьянство выгонят. Хотя может быть, только тебя одну, потому что эта Клавка давно там работает. Наверно, с начальством спит, вот и не выгоняют.
Нина хотела возразить и сказать, что Клавдия спасла ее от смерти, но промолчала. Нина знала одно: она больше не будет пить так безрассудно и безоглядно. Возможно, не будет никогда и ничего, даже кефир. Потому что в кефире, сказали по телевизору, есть молочный спирт.
– Кушать будешь? – поинтересовалась мать из кухни.
Нина вспомнила про вчерашнюю сковородку с мясом и отказалась. Она оглядела себя и поняла, что до сих пор в чужой одежде.
– Мама, я пойду, вещи Клавдии отнесу.
Мать снова покачала