Гроздь рябиновых ягод. Роман. Елена Чумакова
справедливо рассудив, что артачиться поздно, а раз уж предстоит им жить в одной избе, то лучше в мире. Саня радовалась новой подружке, ей, в её семнадцать лет, все было любопытно и интересно, она так и вилась вокруг молодых, не оставляя их наедине ни на минуту, пока Георгий не прикрикнул на нее.
На следующий день с утра пораньше в избе поднялась суета. Молодые решили расписаться сегодня же, не откладывая. Пока бабы рылись в сундуках, доставая лучшие наряды, Геша во дворе запрягал Маньку. В сани натрусил свежей соломы, покрыл солому лоскутным одеялом. Еремей тем временем топтался на крыльце, дымя самокруткой.
– Дядя, ты чего в избу не идешь? Замерз, поди.
– Дык, войди, попробуй, бабы визг подымают. Наряжаются оне там…
Настя стояла посреди избы в лучшем Санином сатиновом платье. Луч света из оконца освещал ее ладную фигурку. В русую косу была вплетена шёлковая красная лента и концы ее спадали вдоль спины ниже талии. Девушка пыталась разглядеть всю себя в небольшом зеркале в темной резной раме, висящем в простенке между окон. Она поворачивалась то одним боком к зеркалу, то другим, напевая:
– Руса кОса до поЯса, лента ала до запят…
Георгий замер на пороге, залюбовался невестой:
– До чего ж ты у меня хороша, птаха моя! Ну, сани готовы, поехали с Богом.
В сани вместе с молодыми уселись Еремей с Пелагеей, Саньке пришлось остаться дома, поскольку лишнего тулупа в избе не было. Старушка Манька шла неспешным шагом, с трудом таща тяжелые сани. Не было ни бумажных цветов, ни лент в гриве, но зато светились счастьем глаза молодых.
И вновь, как несколько месяцев назад, поднялась Настя по скрипучим ступеням крыльца сельсовета. И тот же старичок в круглых очках и рыжих нарукавниках, глянул на нее сначала сквозь очки, потом поверх очков. Настя засмеялась, спрятала зардевшееся личико за плечо любимого. Все ей казалось весело, и этот старичок, и то, как с любопытством он смотрит на них, как роется в своих талмудах.
После сельсовета поехали в соседнее село, в храм, договариваться насчет венчания. Хоть и не принято было среди молодежи в те годы венчаться в церкви, но так Геша решил:
– Чтобы ты, птаха, не упорхнула от меня никогда.
Договорились о венчании на следующее утро. Воротившись домой, принялись бабы за стряпню, решено было устроить застолье для родни завтра, после венчания. Георгий тем временем отправился на бедной Маньке по дворам, созывать народ в гости.
Первым делом поехал к отцу невесты. Павел Яковлевич встретил Гешу хмуро, но в дом пригласил, и сесть предложил. Узнав, зачем гость пожаловал, крякнул, покрутил головой:
– Ай да Настёна, ай да баба, таки повернула все по-своему! Ну что ж, раз такие дела, совет вам да любовь. Береги Настю, хлипенькая она у нас. За приглашение спасибо, только мне по гостям расхаживать некогда, дома дел полно.
– Да какие такие дела неотложные зимой, Павел Яковлевич?
– В хорошем хозяйстве всегда дела найдутся.
Однако, в гости, все же,