Демон черного алмаза. Алеся Аленска
мне тоже нравится, хоть я и не часто курю, тем более сигары.
Эдна достала небольшую хрустальную тарелочку и поставила на стол.
– У нас нет пепельницы, но я думаю, что это подойдет.
– Вполне.
В кухню вошел Томас с двумя бутылками белого вина.
– Я взял белое сухое. Никто не против?
– Алистер нашел текилу и виски. Так что, наверно, мы пока с вином повременим.
– Ок, я тогда поставлю его в холодильник. Или отнести назад?
– Нет, лучше в холодильник.
Эдна принялась нарезать небольшими ломтиками лимон. Потом повернулась к Томасу, который копошился в нижних ящиках все так же недовольно гудящего холодильника.
– Если ты сегодня будешь пить, то не сможешь завтра с утра встретить миссис Джозелин.
Томас повернулся и вопросительно посмотрел на Алистера.
– А-ай, я думаю, она сможет доехать и на такси. Ничего страшного, – старый дворецкий махнул рукой. А потом добавил тихим голосом: – нам всем сейчас просто необходимо выпить.
8
Трейлерный парк спал, погруженный в ночное безмолвие. Лишь изредка попадался то там, то сям домик, где в окнах горел слабый огонек. И только один трейлер резко выделялся среди мирно спящих своих соседей. Яркий свет, пробивался даже через плотно завешенные шторы, разрезая, словно ножом, спокойную ночную темноту. Он, сам того не понимая, как гирляндная лампочка притягивал к себе внимание. Хотя его обладатель хотел совершенно противоположного, он хотел быть маленьким, невидимым, бестелесным. Хотел быть тем, кого нет.
Генрих сидел за своим кухонным столом, периодически поглядывая на ружье, лежащее на соседнем стуле. Уже было около двух часов ночи, но старик никак не мог заснуть. Непонятные страхи лезли к нему со всех уголков его дома, сковывая льдом ужаса, не давая возможности заснуть. Его пугало все: тени, злобно смотрящие из-под мебели, звуки, которые, как будто специально, старались напугать, и даже запахи, стремящиеся еще сильнее взвинтить и без того сильно натянутые нервы пожилого человека.
Он пытался успокоиться, вливая в себя, казалось бы, галлоны алкоголя. Но мозг, подвергшийся такой сильной атаке, лишь сильнее накручивал себя, заставляя старика видеть страшные иллюзии.
Генрих отхлебнул еще бренди. Дешевого, паршивого бренди. Опять кинул взгляд на ружье.
– Что за черт?! Давно мне не было уже так страшно.
Развернувшись, старик посмотрел в зеркало.
– А чего ты боишься?
Морщинистое, синеватое, немного припухшее лицо в зеркале вопросительно посмотрело на Генриха.
– Я не знаю…
Старик внимательнее всмотрелся в свое отражение.
– Ты паршиво выглядишь!
– Поверь, ты не лучше, старый пень!
– А еще ты больной шизофреник.
– Это еще почему?
– А какой нормальный человек будет вести светские беседы со своим отражением?!
– Это ты у себя спроси!
Генрих отвел взгляд в сторону, поморщился, потом снова посмотрел