Путешествие в ад. Никогда не дразните нечистую силу. Андрей Ильин
сокровища древних жителей этих мест.
– А-а, это помолиться что ли? Так-то к священнику надо, мы тут причем? – пожал плечами Антон.
– Нет, мольбами делу не поможешь.
Валерий помолчал несколько секунд, взгляд скользнул по призракам, опять сбившимся в облачко, поднялся выше, пробежал по вершинам осин, уперся в землю.
– Для спасения души надобно спуститься в ад, – произнес он задумчиво.
Антон нервно сглотнул, лицо вытянулось, в глазах появился ужас.
– Да я понятия не имею, как чужие души спасать. Свою бы сберечь! Дарья, а ты?
Девушка так старательно затрясла головой, что вязаная шапочка съехала на бок, спереди выбилась прядь светлых волос, как собачий хвост и хлестнула по губам.
– Я вообще! Вы о чем говорите-то?
– И ваши души запачканы, о них тоже позаботиться надобно. Как говориться, одним выстрелом двух зайцев. Даже трех!
– Спасать прямо сейчас нужно?
– Нет. Можете думать до следующей ночи. А сейчас пора по домам, уже заря возгорается.
Антон огляделся. Ночь действительно потеряла мрачную решимость, тьма посерела. Призраки, недавно яркие и активные, поблекли, стали вялыми и будто сонными.
– Ладно, Валерий, уговорил. Будем думать, – со вздохом произнес Антон и посмотрел на ночного гостя. Но вместо него увидел неряшливый куст смородины, черной точкой мелькнула ночная пташка, дрогнула ветка.
– Куда он ушел? – удивился Антон.
Даша молча кивнула на плиту. Антон затряс головой, глаза распахнулись до предела, челюсть дрогнула – гранитная плита, которую он с трудом сумел отодвинуть, как ни в чем ни бывало покоится на месте, словно ее и не трогал никто.
– Он действительно только наполовину материален? – прошептал потрясенный Антон.
Когда подходили к дому Дарьи, на востоке уже изливался ослепительный поток солнца. Улица пустынна, не слышно лая собак и только пичужки торопятся излить переполняющие чувства в пронзительных трелях и чириканье. Девушка вошла в дом, Антон подошел к бочке с водой. Неподвижная гладь воды отразила продолговатое лицо, покрытые щетиной скулы, под глазами набрякли мешки, волосы взъерошены, засохший лист осины красуется на макушке, как шапочка кардинала. Антон глубоко вздохнул и сунул голову в бочку по самые плечи. Кое-как вытерся майкой, растопыренная пятерня гребнем прошлась по волосам. На пороге содрал с обуви надоевший целлофан, вошел в дом. В животе квакало и урчало, есть хотелось невмоготу. Антон проходит в комнату, преисполненный надежды взгляд устремляется к столу, потом к плите… Даша сидит на диване, голова опущена, дыхание равномерно поднимает и опускает грудь. Антон грустно вздохнул, с надеждой посмотрел на хлебницу. Черствая горбушка бородинского, присыпанная солью и слегка политая растительным маслом, показалась пищей небожителей! «Заморив червячка» Антон повеселел. В шкафу нашлось одеяло, которым укрыл Дашу. Сам устроился