Про Максима и Гелю, или Счастлив по принуждению.
момент.
Утро в семье Максима начиналось неизменно одинаково. Мама готовила на всю семью завтрак, а интеллигентнейший отец – инженер, брился в ванной, приводя себя в порядок перед работой. Максим еще нежился в постели и пытался досмотреть свой утренний сон, в котором он был отважным космонавтом, выполняющим секретное задание парии и правительства на борту орбитальной станции «МИР». Все было так, ровно до того момента, пока в одно октябрьское утро в жизнь семьи Максима уверенно и бесповоротно не постучалась своей могучей рукой Геля. Стук в дверь невероятной силы заставил вздрогнуть всю семью. И даже Максим, во сне ощутил удар астероида о борт своего космического корабля, и начал экстренную проверку всех систем. Сырники аппетитно шкворчали на сковородке, и придавали повисшей тишине ощущение утренней безмятежности выходного дня.
Прошло секунды три, пока папа Максима весь в пене для бритья не выбежал из ванны, и с недоумением посмотрел на маму, пожимая плечами, как будто говоря немым взглядом: «В чем дело?»
В этот момент стук в дверь повторился.
С косяков входной двери мелкой пылью ремонта шестилетней давности посыпалась штукатурка и тараканы, жившие за плинтусом. Почуяв неладное, они стали разбегаться в разные стороны, неся за спинами свой нехитрый скарб. Папа смекнул про себя, что тараканы явно почуяли что-то неладное, и, доверяя их интуиции, предположил, что теперь в этой квартире находиться небезопасно.
Осторожно подойдя к двери и шепотом, как будто он в библиотеке интересуется нужной ему книгой, спросил: «Кто там?»
После секундного молчания из-за двери донеслось громогласное: «Я», – и снова раздались удары в дверь.
Исторический страх, засевший во всех Советских людях после репрессий 20–30-х годов, заставил папу, не понимая, что он в тот момент делает, и, не подчиняясь здравому смыслу и инстинкту самосохранения, открыть входную дверь и обмереть от ужаса. В двери стояла девочка, телом и лицом своим похожая на располневшего римского воина перед олимпийскими соревнованиями. В одной руке у нее был ранец, а в другой – две гантели весом по 12 килограммов каждая.
«Одевайся!!!» – крикнула с порога Геля, бросая на пол тяжелые гантели, и глядя на Максима влюбленными глазами.
Стоя в коридоре в одних трусах, у заспанного и растерянного Максима от удивления округлились глаза. Сон исчез, как сгущенка в только что открытой банке, стремительно и безвозвратно. Папа уронил на пол бритву, а пена для бритья медленно стала стекать по его щекам и подбородку, попадая в открытый от увиденного, рот. Мама, застывшая от такого внезапного и совершенно неуместного, как понос на банкете в ЦК КПСС, появления в их квартире неизвестного создания, потеряв равновесие и дар речи, обожглась рукой о горячую сковородку. И, опомнившись, стала орать во все своё материнское горло. Папа, посмотрев на маму, предположил, что она знает больше, чем известно ему об этой ситуации и стал орать вместе с мамой. Чайник,