Жизнь и приключения мэра славного города Абсурдинска Велимира Луноликова и его команды. Одна Ворчунья
уж… – Велимир потупил глаза. Его еще никто не называл мачо. Даже бывшая жена была о нем более скромного мнения. Он вдруг ощутил, что кресло мэра действительно дарует ему некие суперспособности.
– Да-да, – подтвердил Хомяков, – мы сделаем из вас героя и надежду Абсурдинска. Вы станете символом этого города. Надо выбрать какой-нибудь вид спорта. Потому что каждый успешный политик непременно должен заниматься спортом. Вы занимались каким-нибудь спортом?
Луноликов задумался. Ему хотелось назвать что-нибудь мужественное и аристократичное, достойное супермена из Абсурдинска: конный спорт или хоккей. Однако при упоминании о спорте ему на ум не приходило ничего, кроме бадминтона под шашлыки.
– Может быть, теннис? – неуверенно предложил он.
– Теннис не годится, – отверг версию политтехнолог. – Предыдущий мэр любил после коньяка по корту шататься. Злые языки могут обвинить, дескать, прогибался перед алкашом. Нет, теннис нам определенно не подходит!.. А как вы относитесь к восточным единоборствам, Велимир Велимирович?
Луноликов хотел было сказать, что поддерживает все мужественное. Но тут ему живо представилось, как чужая пятка бьет его в скулу, и он молча пожал плечами.
– Вы не бойтесь, бить вас никто не станет, даже наоборот, – Хомяков словно прочел его мысли. – Правда, придется немного потренироваться, чтобы прилично выглядеть перед камерами… Думаю, дзюдо нам вполне подойдет. Спорт аккуратный, все в белых кимоно, друг друга осторожно укладывают на татами. Ну как, Велимир Велимирович, согласны быть дзюдоистом?
– Ну, если аккуратно и осторожно… Так и быть, – Луноликов вздохнул так, словно ему предстояло шагнуть в бездну.
– Остаются детали: гардероб, косметолог, стоматолог, фотограф и прочие мелочи, – заключил Хомяков. – Через три месяца вы должны очаровать всех женщин Абсурдинска. Ну, или хотя бы большую часть.
Началась работа по обновлению Луноликова.
Как Луноликов преображался
Несколько месяцев спустя Луноликов не узнавал себя в зеркале. Ему определено нравилось перерождение. Казалось, что его наконец-то заметили и оценили по заслугам: теперь-то он именно такой, каким всегда был в мечтах! Сильный, ловкий, умный и чертовски неотразимый. Правда, внутри он ощущал себя по-прежнему. Ему постоянно мерещилось, что кто-нибудь из сильных мира сего вот-вот сунет ему свой портфель и хлопнет по загривку: тащи, дескать, Велимир, до машины!
– Ничего, со временем все забудется, – убеждал себя Велимир, разглядывая холеную рожу в отражении.
Имидж получился шикарным. Даже Хомяков, втайне не веривший в свои силы, вынужден был это признать. Еще бы! Репетировался каждый шаг, каждый жест, потому что, когда Велемир проявлял самодеятельность, в нем тотчас просыпался подобострастный чиновник. Что и говорить, Хомяков вкладывал душу в свое произведение. Тем не менее Луноликов с трудом входил в новый образ героя отечества.
Хомякову то и дело приходилось устраивать фотосессии: на коне, в акваланге, в танке