Похищение Елены. Светлана Багдерина
и полотенец, блюдо с хлебом и мясом – и амфору.
Парой быстрых фраз капитан отослал матросов на весла, а Трисей пассажиров – на нос.
С удовольствием переодевшись в новые хитоны,[2] собратья по несчастью моментально умяли принесенную заботливыми иолкцами еду, запив сильно разведенным, с горчинкой, вином из маленькой черной амфоры. И как раз вовремя.
– Земля! – закричал самый зоркий из моряков. – Через час мы будем там!
– Через час мы будем где? – поинтересовался царевич у Геофоба.
– Там, – кратко махнул он рукой.
– Где – там? – забеспокоился почему-то Ирак. – Где – там?
– На Мине, – нахмурился Трисей. – А как вы себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо, – удивленно отозвался Иванушка. – А что?
– И голова у вас не кружится?
– Трисей! – украдкой Геопод попытался наступить герою на ногу, но с таким же успехом он мог пытаться попинать слона.
– Нет. Мы выпили не так уж и много. А с какой целью ваше судно идет на Мин, капитан Геофоб?
– В гости.
– По делу, – хором ответили иолкцы.
– Откуда вы, мореплаватели? – вдруг отчего-то встревожился Ирак.
– Из Иолка, – нехотя ответил Трисей, настороженно вглядываясь в лицо любопытного пассажира. – А что?
Лицо любопытного пассажира посерело, потом побледнело, затем позеленело, да таким и решило, видимо, пока остаться.
– Из Иолка!!! Если вы действительно из Иолка, то на Мине у вас может быть только одно дело…
– Какое? – заинтересовался Иванушка.
– И боги забрали у вас двух человек…
– Какое дело?
– И тут появились мы…
– Да какое же дело, Ирак?!
– Минозавр!!! – выкрикнул юноша, и если бы Иван не ухватил его за ноги, в мгновение ока перемахнул бы за борт.
– Ирак, ты куда? Кто такой Минозавр? Кто это? – тряс нового знакомого за тунику Иванушка, стараясь добиться от него ответа. – Что происходит? Да скажи же ты!
Но Ирак не отзывался. Глаза его остановились, лицо приняло довольно-туповатое выражение, и с блуждающей полуулыбкой он лениво опустился на палубу.
– Ирак, что с тобой? Ему плохо? – испуганно взглянул на Геофоба царевич.
И тут у него закружилась голова.
Остальное происходило как во сне.
Вместе с остальными иолкцами – девушками и юношами в черных хитонах, общим числом четырнадцать – Ивана и Ирака вывели на берег, где их встретили суровые бородатые люди в доспехах. Они забрали у Трисея меч, чему Иванушка вяло удивился – ему казалось, что проще у предводителя иолкцев было отобрать его руку или ногу… Потом по живому коридору из странно одетых молчаливых людей под звуки заунывной музыки их повели куда-то, где перед каменной статуей сурового мужчины долго окуривали чем-то чихательным и обрызгивали чем-то красным и теплым, что взяли из только что убитого быка… Наверное, это была кровь… Иолкцы, все, кроме Трисея, отчего-то плакали и причитали… И кроме Ирака… Наверное, потому, что он не иолкец… Потом статуя ожила, подошла к ним и что-то
Царевич не без облегчения скинул свой замысловатый мюхенвальдский придворный костюм, оставив, естественно, лишь чудесным образом оставшиеся сухими волшебные сапоги.