Домик с кабаном. Ефим Захаров
сказал Эдик, растягивая слова, – в Москве всё так же как обычно, лично я разницы особой не заметил.
– Ты за МКАДом когда последний раз был? – весело спросил друга Вадим. – Наверное, ты там вообще никогда не был.
– Может и не был. Я про Москву говорю, Вадя. Как спросили, так и ответил, – он отвернулся от товарища и сделал обиженное лицо.
– А мне кажется, – взял слово Вадим, его протяжное «а» явно выдавало в нём москвича, – что при хохлах в Крыму было дешевле и веселее. Сейчас мрачно всё и тоскливо, мобильные приложения не работают, карточки кредитные. И дорого. Раньше я всегда в Крым с удовольствием ехал, фестивали там всякие, «Казантип» тот же, а сейчас я лучше на Ибицу полечу, по деньгам примерно так же, но значительно круче. Да и без электричества сидеть, знаете ли, довольно некомфортно.
– А я тоже скажу, – рядом с Дмитрием появилась Василиса Александровна, незаметно выплыв из темноты. – Если раньше мы с Лёней, отработав сезон, могли себе позволить гостиницу закрыть до мая и на Гоа или во Вьетнам месяца на два улететь, то сейчас нет. Сезона еле-еле хватает, чтобы зиму пережить и то, если деньги никуда не вкладывать. А траты постоянные – берег укрепи, пирс и волнорез после зимы поремонтируй, внешний вид в порядок приведи, а это всё деньги. Так на это уже особо не хватает. Если при Украине работали спокойно, налоги платили и нас никто не трогал, то сейчас проверка на проверке, душат все, кому не лень, на штрафах одних разориться можно. У нас с мужем, кроме отеля этого, за душой больше нет ничего. Машина, на которой мы за продуктами на рынок ездим, и та не наша, а сватов. Гостиница – нам как ребёнок, мы её своими руками строили, душу в неё вложили. Если с ней что-нибудь случиться, то мы по миру пойдем, ничего больше у нас нет. Хочется жить и работать нормально, понимаете, а не под правила непонятные подстраиваться.
– Ну что, Иван Петрович, кому от российского Крыма лучше стало? – Дмитрий размашистым пьяным жестом отодвинул от себя свечу и уставился на отставного военного.
– Мне, – зло ответил полковник, выпил залпом виски, поднялся, огляделся и вышел из каминной. Писатель откинулся на стуле и расплылся в улыбке. Он чувствовал себя победителем.
– Нация рабов. Все рабы сверху донизу, – негромко сказал Дмитрий, когда шаги полковника стихли в тишине длинного коридора.
– Это кто сказал? – рядом с ним присел Леонид Борисович. Он очень любил разговоры с начитанным и интересным писателем, всегда пытаясь почерпнуть что-то новое, доселе ему неизвестное. Чайкин в последнее время много читал и прямо таки как гончая за зайцем бросался в интересные разговоры. Но разговором, в полном смысле этого слова, их общение можно было назвать с большой натяжкой, поскольку говорил в основном Дмитрий, а хозяин мини-отеля преимущественно молчал и слушал.
– Это Николай Чернышевский сказал и написал, больше чем сто лет назад. К сожалению, ничего