Путешественница. Диана Гэблдон
команда состоит из восемнадцати человек: заключенные работают с ножами, поэтому на каждых троих полагается один стражник. Правда, – добавил полковник, отвернувшись от окна, – попытки побега случаются на удивление редко. Бежать-то им некуда.
Он отошел от стола, походя отпихнул ногой в сторону стоявшую перед камином большую плетеную корзину, наполненную тем самым торфом, за которым отправлялись узники.
– Оставляйте окно открытым, даже если идет дождь, – посоветовал Кворри, – иначе тут можно задохнуться от торфяного дыма. – Он демонстративно сделал глубокий вдох и шумно выпустил воздух. – Господи, как же я рад снова вернуться в Лондон!
– Насколько я понимаю, приличного общества здесь тоже не найти? – сухо осведомился Грей.
Кворри просто покатился со смеху, его широкое лицо покрылось морщинками.
– Приличное общество, а? Ну вы даете, приятель! Не считая одной-двух сносных деревенских потаскух, здешнее «общество» состоит исключительно из гарнизонных офицеров. Их четверо, и один даже способен общаться, не используя через слово неприличные выражения. Плюс ваш ординарец и один заключенный.
– Заключенный? – Грей поднял глаза от бумаг, вопросительно выгнув бровь.
– O да!
Кворри не терпелось убраться: его ждала карета, и он задержался, только чтобы дать наставления сменщику, но сейчас, глядя на Грея, прервал свои сборы. Уголок его рта дернулся в предвкушении эффекта.
– Вы, я полагаю, слышали о Рыжем Джейми Фрэзере?
Грей слегка напрягся, но постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
– Думаю, как и большинство, – сухо заметил он. – Этот человек снискал во время мятежа громкую славу.
На самом деле майор мучительно гадал, вся ли история, связанная с прославленным бунтовщиком, известна полковнику. И надо же было так нарваться, черт бы все побрал!
Губы Кворри слегка дрогнули, но он ограничился кивком.
– Именно. Короче, этот малый отбывает наказание у нас. Из всех якобитов он старший по званию офицер, горцы относятся к нему как к своему вождю, и, соответственно, если возникают какие-то проблемы, касающиеся заключенных, – а они обязательно возникнут, смею вас уверить, – он выступает в качестве их представителя.
В помещении полковник находился в одних чулках, перед выходом же стал натягивать высокие, годные месить шотландскую грязь кавалерийские сапоги.
– Seumas, mac an fhear dhuibh, так они его называют, или просто Макдью. Вы говорите по-гэльски? Вот и я тоже этой тарабарщины не понимаю – правда, Гриссом вроде бы малость разумеет. Он говорит, что это значит «Джеймс, сын Черного». Половина стражников боятся его – те, что сражались с Коупом при Престонпансе. Говорят, что для наших он был сущим бедствием, ну да в итоге оказался в беде сам.
Кворри хмыкнул, засовывая ногу в сапог, притопнул каблуком и встал.
– Заключенные слушаются его беспрекословно. А вот отдавать им приказы без его посредничества – все равно что разговаривать с камнями во дворе. Вы