Место. Фридрих Горенштейн
вам не влетело так, что и внукам своим закажете. С работы как бы вы сами не полетели…
Тут я очень перехлестнул от волнения и напортил. Можно было ответить резко, ибо иного выхода не было, но с достоинством и без личных угроз, тем более в моем бесправном положении смешных. Но главное, я сам им подал мысль прибегнуть к средству, являющемуся последней мерой перед выселением, то есть отобрать постель… Подобные угрозы лишить меня постели возникали уже раза два, но лишь в конце, после многомесячной борьбы, телефонных звонков и разговоров, как конечный способ давления, на который я обычно находил достойный ответ через Михайлова, понимая эту угрозу как сигнал игры ва-банк. Ныне я необдуманными словами своими сразу же, не наладив еще в этом году связей и не выяснив подлинного положения дел, переводил игру ва-банк. И действительно, Тэтяна сразу же за это ухватилась.
– Давно надо было у подобного проходимца постель отобрать! – крикнула она, глядя на меня с ненавистью. – И вообще, – сказала она потише и искренне, – будь моя воля, я б его головой под трамвай сунула.
– Ну, так тоже не надо говорить, – сказала ей комендантша Софья Ивановна, – зачем же вы тоже так грубо?.. Надо по закону.
– Пошла вон, сука! – крикнул Тэтяне обозлившийся Витька Григоренко. – Софья Ивановна пришла, это другое дело… А ты топай в свою конуру и не тявкай.
– Сам не тявкай! – покраснев, крикнула Тэтяна. – Он вон Колечку избил, Надиного сыночка…
В дверь с любопытством заглядывали жильцы из других комнат. Заглянул и Адам, который неожиданно поддержал Тэтяну и обругал меня. Он, кажется, очень любил Колечку и хотел даже жениться на Наде, но она со смехом отвергла предложение дурачка (эту подробность я узнал позднее от Саламова). Скандал между тем еще более обострил обстановку и был не в мою пользу. Витька это понял, встал и надел пальто.
– Пойдем отсюда, – сказал он мне.
Мы вышли на улицу. Вовсю дул гнилой, ненавистный для людей душевно взволнованных ветер, и таял снег.
– Ничего, – сказал Витька. – Я вчера с ним опять говорил – сделает. Он знаешь сколько уже народу устроил? Славка Бондарь, знаешь ero? Из сантехников… Он ему койко-место сделал. Тот, правда, на это месячную зарплату свою положил.
– Да зарплата-то чепуха, – небрежно махнул я, поскольку уже мысленно подсчитал и выделил средства из запасных своих фондов, сильно их этим урезав почти до минимума. – Дело не в деньгах, – добавил я.
– Ну, тем лучше, – сказал Витька, – справку с работы сдал?
– Я рассчитываюсь, – сказал я. – Подал заявление. Надоело в дерьме вкалывать. Что-либо получше хочу подобрать.
– Да ты что? – Витька остановился и посмотрел на меня с испугом и растерянно, из чего я заключил, что он настоящий друг и искренне переживает. – Скотина ты безрогая, нашел время с работы уходить! Они ж на тебя зуб имеют, без справки они ж тебя сразу выбросят, и дядя Петя не поможет.
Тут уж настала очередь мне возмущаться и удивляться.
– Какой дядя Петя? – быстро спросил я.
– Какой-какой? –